Картофельное счастье попаданки (СИ)

Но всерьез рассчитывать на эти деньги я не могла. Герцог Руар был еще жив, и я искренне желала ему здоровья. Хотела ли я познакомиться с ним? А вот этого я не знала и сама. Он был для меня чужим человеком. И сам он, похоже, никогда не изъявлял желания увидеть свою дочь, раз предпочитал платить за то, чтобы Констанция держалась от него на расстоянии.

Но вот разобраться в том, кто я такая, и какой магией обладали мои родители, мне бы действительно хотелось. И для этого мне нужно было съездить в Анси.

Ведь и Вирджиния, и ее брат могли заблуждаться сами. Вряд ли герцог был с ними более откровенным, чем со всеми остальными. Все их умозаключения основаны лишь на предположениях. И с завещанием своего дядюшки они тоже не были ознакомлены. Бать может, даже став стариком, его светлость не захотел шокировать общество и оказался не готов признать меня своей дочерью.

Я достала книгу, в которой вела учет доходов и расходов нашей чайной. С каждым днем посетителей становилось всё больше, и наша прибыль росла. А такие посетители, как герцог Марлоу, еще и оставляли щедрые чаевые. В карманах его светлости, должно быть, не водилось иных монет, кроме золотых, потому что после каждого визита он оставлял нам именно такую монету.

Неделю назад я отдала Торсену пятую часть долга — разумеется, под расписку и в присутствии свидетелей. Получив деньги, он лишь пробурчал что-то невнятное. Но я, по крайней мере, показал ему, что мы намерены выполнять свои обязательства и не допустить его повторного обращения в суд.

Но сейчас я изучала этот гроссбух не на предмет расчетов с ювелиром, а желая узнать, могу ли я позволить себе маленькое путешествие. Я давно уже собиралась съездить в Анси и теперь уже не хотела откладывать эту поездку.

Здесь, в Гран-Лавье , никто ничего не мог рассказать мне о бароне Бриане, и мне хотелось убедиться, что этот человек на самом деле существовал. Зная кое-что о Констанции, я не удивилась бы, если бы просто придумала какого-то барона, дабы считаться его женой и дать своей дочери благородное имя.

Но теперь выяснить, имела ли я право называться Эльвирой Бриан, было необходимо. Если герцог Руар действительно решит оставить мне свое состояние, то можно ожидать, что Расселы сделают всё возможное, чтобы оспорить завещание. И если выяснится, что никакого барона Бриана не было вовсе, я с позором лишусь своего имени. Может быть, это даже не даст мне право претендовать на то, что отпишет мне его светлость.

Сейчас я уже знала, где находится Анси. До него был всего один день пути на почтовой карете. За три дня я могла обернуться туда и обратно. Правда, для этого пришлось бы потратить часть средств, которые я откладывала для Торсена, но я решила, что это того стоило.

Взять с собой Армель я не решилась. Для ребенка это было бы слишком утомительное путешествие. К тому же, я не знала, что представлял из себя город Анси, и есть ли там приличные гостиницы. Я слышала, что он был невелик. Да и трястись по дорогам в почтовой карете почти целые сутки было сомнительным удовольствием.

Поэтому я решила оставить малышку с Рут и Кипом. За ней была готова присмотреть и Эмма, но я понимала, что у нее и так полным-полно работы в чайной. После своего возвращения из Анси я собиралась нанять ей в помощь еще одну девушку, которая приходила бы к нам хотя бы на полдня. Труд в Терезии стоил недорого, и найти помощницу по хозяйству можно было всего за несколько медяков в неделю.

И когда Рут приехала в Гран-Лавье с очередной порцией свежего сыра для замка герцога Марлоу и молочными продуктами и яйцами для нас, назад она увезла Армель. Девочка скучала и по Рут, и по Кипу и была рада провести с ними несколько дней.

До отъезда я хотела поговорить с месье Лурье и рассказать ему о том, что я смогла прочитать мысли другого человека. Но сделать это мне не удалось — профессор отбыл куда-то из города на неделю. Он известил нас об этом запиской, в которой сообщалось, что все занятия на ближайшие дни отменяются.

Накануне отъезда я сочла себя обязанной нанести визит герцогу Марлоу. Мне хотелось узнать о состоянии графа Рассела и о том, предъявила ли его сестра обвинение графу Кэррингтону.

Но для этого мне не потребовалось даже заходить в дом. Едва войдя в парк через те ворота, что были ближе всего к нашему дому, я увидела самого Кэррингтона, гулявшего по аллее.

— Рада видеть вас, ваше сиятельство! — сказала я.

Я действительно была рада его видеть. То, что он оказался на улице, свидетельствовало о том, что он уже не находился под арестом в своих покоях.

— Первым это должен был сказать я, мадемуазель! — уголки его губ чуть дрогнули. — Но вы, как обычно, решили нарушить установленные правила.

Я чуть покраснела. Наверняка он намекал на нашу чайную. Всякий раз, когда он появлялся там с герцогом Марлоу, мне казалось, что он осуждает меня за то, что я занялась этим бизнесом. Он не произносил этого вслух, но и его взгляды, и его молчание бывали весьма красноречивы.

Но оказалось, что в этот раз он говорил совсем о другом.