Картограф (СИ)

- Нет, не священник, они беспоповцы. Сами себе поют, сами детей крестят. Он у них за старшого. Чуть что случись - к нему. И святые книги только он открывать может, остальные его слушают и запоминают. Им нельзя писать на бумаге, она вроде как от нечистого. Был тут шорох: приехал к ним губернатор, разбирался, почему они детей в школу не пускают. А они: так, мол, и так, не желаем, чтоб в детишек через учебники змий заселился. Что с ними только не делали - и стращали, и штрафом грозили, и от питанья отрезали - ничего не проняло. Вся деревня безграмотная, юс от ятя не отличат.

Филя молча смотрел в окно. Они въехали в спящее Малярово. Залаяли собаки, одна кинулась под колеса, бешено оскалив белые клыки. Витя притормозил, опустил стекло и выругал ее последними словами.

- А может, потому они и не читают, что все книги у них черные? - задумчиво произнес Филя. - Старик вымарывает их, чтобы никто не смог.

- Ребята говорили, у них мужики с мужиками живут, - вдруг сказал Витя, словно сообщал великую страшную тайну.

- При чем тут это? - раздраженно спросил Филя.

- Уроды они. Огнем их выжечь, вот что!

- Ну-ну.

Подъехали к дому. Стараясь не шуметь, выбрались из автомобиля, проложили новый след по заметенной тропе. Ворота еле открылись, перед ними неожиданно нарос сугроб. От скрипа в сарае всполошились куры, в кухне включился свет. В форточку выглянула Вера.

- Вас где носило? - сердито спросила она. - Мать плачет.

- Чего вдруг? - беспечно откликнулся Витя, обметая штаны щеткой.

- Говорит, на дело ушли, посадят вас.

- И как она прознала? - удивился Витя. - Подслушивала, что ли?

- Да у тебя по роже все видно, - ехидно сказала Вера, закрывая форточку. Витя усмехнулся и затопал ногами по половику.

В комнате собралась духота, и Филю повело, разморило. Он плюхнулся на тюфяк, наскоро стянул одежду и положил добытую книгу под подушку. Но не удержался, вытащил опять и полистал. Обложка была густо залита чернилами, и все же на ней различались слова - «Азбука для самых маленьких». Божественная книга, говорите? Ох, прав был Витя: обманул чернокнижник, всучил ерунду! От огорчения у Фили пропал сон. Книга честь по чести, рукописная, на пергамене, но ни разу не священная. Жалкий учебник! С другой стороны, в начале же было слово. Пускай это слово было не «бог», а «азбука». И вообще, может, Додон неграмотный? Тогда ему и так сойдет. Где обучаются демоны? Образованные ли они? Филя немного поразмыслил над этим и успокоился. Демон-книгочей - просто нелепо! Ему представилась изба-читальня, полная усердных чертей, согнувшихся над томами Пушкина, Толстого, Достоевского. Ха, бред! В любом случае, второй раз к чернокнижнику Филя ехать не собирался.

Сон снова стал одолевать его, молоканская азбука сама валилась из рук. Ухо приникло к подушке, мысли спутались. Витя еще возился, гремел стаканами, звякал ремнем, а Филя уже погружался в дремоту - вниз, вниз, на дно, под грунт, под глину, в недра земли.

Часть 2

Грифон

- Добыл? - прошептал знакомый голос. - Молодцом! Книга толстая, надолго хватит. Но ты не торопись, не лютуй, рисуй помаленьку-полегоньку.

- А если я не хочу рисовать? - спросил Филя. - Что тогда?

- Попробуй, узнаешь, - и невидимый собеседник мерзко захихикал.

- Опять запугиваете?

- Предупреждаю. Это не просто дар, это голос крови. Не прольешь на карту - сама выйдет, горлом или как еще. Захлебнешься, не откачают.

Филя подумал о том, что смерть не так страшна, как вечное проклятие души. Демон, казалось, подслушал его мысли.

- Поздно каяться, картограф. Дело сделано, хоть и не без огрехов. Этот чернокнижник, старый козел, опять напакостил. Он беса из тебя изгонял?

Филя кивнул.

- Скверно. На суку висит мочало, начинай сказку с начала. Я тебе на столе семечку оставлю, проглоти ее. Смотри, не разжевывай и водой не запивай.

- Это обязательно? В смысле, я не хочу, чтобы во мне жили бесы.

- Это не бесы! - рявкнул голос. - Дурь какая! Ты что, суеверный?

- Нет, но вы же сами сказали...

- Ничего я не говорил! Как ты будешь работать без семечки?

- В прошлый раз получилось, - едко заметил Филя. - Вы, Додон, прекратите мне лапшу на уши вешать, я не маленький.

- Не маленький он! - проворчал Додон. - В прошлый раз я семечку в булку сунул, еле успел. Ты тогда чуть мне зубами хвост не отхватил. Теперь предлагаю заглотить добровольно. Или прикажешь снова ухищряться? Я ведь могу, ты знаешь.

- Ладно, - вздохнул Филя. - Проглочу, так и быть.

- Только посмей выкинуть! Я тебя!

- Да ну вас к черту! Людям верить надо.

Голос на минуту замолчал, словно подыскивая слова:

- Ты, сынок, не обижайся. Я много вас повидал таких, борзых, резвых. В наш век верить нельзя даже себе, а уж людям тем паче. Заболтался я тут с тобой, пора мне. Будут проблемы, приду, только свистни.