Картонная пуля

— Правильно говоришь. У каждого свой рецепт. Есть такие невысокие тибетские горы, там народ сидит на корточках и не жрет месяцами — вот в чем кайф. Еще есть народ, который ходит босиком по огню — в этом тоже кайф. Мусульманин отрезал уши у правоверного сибирского парня — прямая дорога в ихний рай. Короче, у всех свой способ. А я придумал свой. Может, это кому-то смешно, но у меня другого нет. Или не было. В общем, ты сама сейчас разберешься… Я придумал, что доживу до шестидесяти лет и забуду свою прошлую жизнь. Стану другим. Как я жил? Улыбался и раскланивался со своими врагами… А теперь чего мне с ними цацкаться? Я их буду убивать… Но убийства — не главное. Для того, чтобы уехать в Африку и забыть Россию, нужны деньги. Не хочу жить среди пигмеев и болеть их вшивой цингой, или чем они там болеют. В конце концов, может, я не захочу забывать Россию, значит я должен иметь возможность приезжать сюда на выходные. Такие варианты можно получить только за большие деньги. За очень большие деньги…

— Само собой, только где их взять? Банк, что ли, ограбить?

— О! В самую точку! Значит и тебе это приходило В голову. Хотелось банк ограбить?

— Конечно, хотелось. Мне и сейчас хочется. Только это ничего не значит. Мне и в Африку, может, хочется, а вместо Африки я на полюсе холода перед пьяными мордами уже полтора года стриптиз исполняю…

— И со мной такая же ерунда. И со всеми. Никто не может вырваться из круга несбыточных желаний. Но только однажды я себе сказал: хватит мечтать, надо делать. И вот, значит, теперь к делу… Три месяца назад я познакомился с этой Клепиковой… Которую, ну, ты видела… Оказалось, что она работает бухгалтером в одной темной конторе, которая «в черную» торгует водкой. У них есть подвал, под самый потолок набитый баксами. Эта самая Клепикова мне по пьяной лавочке проговорилась. Я ее три месяца «пасу» из-за этого подвала. Можешь не верить, но она мне противна, как чужие сопли… Извини…

— Ничего, я есть больше не хочу…

— …Она нужна только из-за этих денег. Она ко мне привязалась, или влюбилась, уж не знаю, но в общем, согласилась помочь. И как раз в этот день принесла очень важный ключ. Понимаешь?..

— Забавно, — задумчиво пробормотала Катя. — Ты действительно собрался ограбить фирму?

— Да.

— Точно не врешь?

— Нет.

— Ну, ты даешь! Никогда бы не подумала… Как-то ты не производишь впечатления человека, который может… Я не имею в виду, что не способен или что-то такое. Просто ты достаточно порядочный, что ли, для такого дела… Хотя, причем здесь порядочность?..

— Может быть, и причем…

— И что дальше?

По крайней мере заинтересовать ее удалось.

— Собственно, вот и все… Вернее, нет… В общем, я уж совсем было настроился… И тут познакомился с тобой. Я говорю, со мной никогда такого не было. Я думал, что от дерьма можно отодвинуться только в Африке и только при помощи ограбления. А получилось, что с тобой я обо всем забыл. Не то, что забыл, а как-то все отодвинулось на второй план. Вяло текло…

— И куда вытекло?

— Куда… Вытекло, что все-таки надо брать деньги. Вот и все.

— То есть ты уже все окончательно решил?

— Да.

— И когда?

— Завтра.

— Завтра?!

Катя распахнула глаза, едва тронутые тушью и тенями. С ее глазами и в ее возрасте можно обходиться без посторонних наполнителей.

— …Возьми мне еще кофе, — попросила она.

Я принес два кофе. Катя задумчиво отхлебнула свой и, не поднимая глаз, сказала:

— …Возьми меня с собой в Африку.

Она сказала:

— Возьми меня в Африку. Или для того, чтобы там оказаться, обязательно нужно быть одному? Ты сказал, что для этого необходимо одиночество…

— Я так думал раньше, пока не встретил тебя. Я возьму тебя с удовольствием, куда угодно… А ты правда хочешь? Или смеешься надо мной?

— Да уж, над тобой обхохочешься… Я в тот день вообще думала: а зачем теперь жить?..

— Ты имеешь в виду, когда…

— Да.

— Я тебе звонил всю ночь, хотел объяснить.

— С подругой в ночной клуб забрались. Она танцевала, а я одна напилась с тоски.

— Катюша, я возьму тебя… Только есть еще аспект… Ведь сорваться может… Я не в том смысле, чтобы ты мне передачи в тюрьму носила, а просто должна знать, что Африка может сорваться.

— Если ты не врешь, если все так и есть, то я могу и передачи носить, и ждать. Не знаю, что ты про меня думаешь, но если бы ты только захотел, я буду с тобой всегда. Никто другой мне никогда не потребуется.

Катины слова растеклись во мне, словно водка в морозный день. Если бы я был Святославом Рихтером, то сказал, что слова растеклись, как ноты лучшей в мире еще ненаписанной симфонии, если — Ильей Глазуновым, то — как краски, если Шварценеггером, то слова легли бы, как пули, но я простой человек… Правда, в конечном итоге не такой уж и простой… От присутствия Кати и от ее слов я сам превратился в горячую водку.

— А если ты не врешь, тогда давай договариваться. Если все пройдет, как надо… я завтра собирался из города уехать… Я, кстати, сейчас как раз ехал документы оформлять на продажу квартиры. Не то, что деньги большие, но не бросать же.

— Ты уже и квартиру продал?