Картонные стены

– Когда включаешь этот тон, ты становишься старше лет на двадцать.

«Наконец-то!» – едва заметно улыбнулся Валерий Павлович.

В последнее время поведение любимой стало его настораживать. Нет, боже упаси, и речи не могло быть о диагнозе, которым ее травили несколько лет назад сумасшедшие доктора из ведомственной клиники. Никакой шизофрении здесь не было и быть не могло. Но его подруга обладала особой настройкой чувствительности и, как маленький приемник, ловила в пространстве чужие и далеко не всегда позитивные волны. Каким-то непостижимым образом она принимала в себя энергию событий. Если допустить существование временно́й спирали с неразрывными прошлым и будущим, она была скорее приемником, путем случайной (или неслучайной?) выборки выхватывавшим нечто, приходившее к ней через сны.

В том была ее исключительная особенность и одновременно его профессиональное поражение: объяснить данный синдром, дать ему медицинское истолкование Валерию Павловичу так и не удалось. А потому он был только рад, что любимая начала сублимировать эту свою особенность в творчество. То, что она писала, было путаным и странным, так что он не верил в существование издателя, которого могли бы заинтересовать ее опусы.

Примерно неделю назад Валерий Павлович почувствовал, что Варвара Сергеевна стала «зависать».

Внешне почти ничего не изменилось, поведение ее было обычным, речь осмысленной, но лишенной обычного сарказма. Словно время от времени она перемещалась в другое измерение, вход в которое был для Валерия Павловича закрыт. И то, что она там «слышала» или «видела», отнимало существенную часть ее энергии. И тогда обычно живой, лукавый взгляд вдруг становился похожим на взгляд больного, утомившегося прогулкой или общением.

И вот вчера к ним прилетело…

Лучший друг его сына, Андрей Филатов, обратился к нему с необычной, из ряда вон выходящей просьбой.

– Ладно. Если помнишь, перевозка сломалась, а кое-кто так и не удосужился ее починить.

«Значит, все-таки едем». Валерий Павлович не знал, радоваться ему или огорчаться от того, что она решила принять необычное приглашение.

Но он искренне хотел помочь Андрюшке, харизматичному белобрысому троечнику, сумевшему к двадцати годам открыть собственную компанию, а затем вдруг резко сменившему курс: устремившемуся по стопам отца и теперь вот попавшему в скверную ситуацию.

3

Из дневника Алины Р. 18 апреля.

Почти семь лет спустя я снова позволила впустить в себя то, от чего так отчаянно закрывалась все это время.

Я не просто начала вспоминать об этом, а минуту за минутой, действие за действием, стала складывать отжившее в пазл, состоящий из моих вен, артерий, крови, да, сука, боли!!!

Предчувствие? Шизуха?

Что за херня?!

Но почему? (

Так хорошо, как сейчас, в моей жизни не было никогда.

А «хорошо» в ней не было в принципе.

С того я и решила вести дневник…

Мысль о нем посещала меня давно, но что-то останавливало: то ли суеверие, то ли лень, то ли страх, что рано или поздно его найдет мой вездесущий Андрей.

Но сейчас, чувствую, мне это жизненно необходимо, чтобы попытаться анализировать то, что со мной происходит.

Примерно полтора года назад мы купили дом.

Это случилось осенью. Кажется, в самом конце сентября, но точная дата известна только Андрею, а еще она значится в документах на собственность. Я не люблю документы. Цифры, обозначения – от них веет моргом и кладбищем. А вот Андрея я все еще люблю, хотя он вечно чем-то занят, и ему не до меня.

За зиму мужу удалось рассчитаться по кредиту, а по весне, когда еще не до конца исчез поганый мартовский снежок, понеслось…

И моя долгоиграющая зимняя радость быстро сменилась самым настоящим ужасом.

Вместо домика мечты, который мы с Андреем частенько, засыпая, обсуждали, передо мной возникла огромная бетонная коробка!

Вода, электричество и даже газ были уже подведены управляющей компанией поселка, но обои на бетонные стены не приклеишь, да и сколько здесь потребуется обоев, километры?!

Под ногами стелилась мелкая серая пыль, на которой то тут, то там валялись забытые строителями обрезки бруса или арматуры и обломки кирпичей.

С первого на второй, а затем на третий, мансардный этаж, можно было попасть по шатким деревянным лесам. Того и гляди – потеряешь равновесие, поскользнешься и в лучшем случае отделаешься переломом.

Когда мы долезли до мансарды, муж ободряюще хлопнул меня по попе и сказал: «Милая, это тебе! Мой вклад – бабки, твой – работа».

Я должна была выполнить задание из серии: «Поди туда – не знаю куда, найди того – не знаю кого», – и довести весь этот ужас до состояния дворца, пригодного для жизни класса «люкс».

Ладно, хотя бы класса «бизнес»…

У Михалыча сегодня днюха)

Мы с Жанкой подготовили свой вклад: две бутылки хорошей водки, зелень и рыбу, банку огурчиков и большой кусок колбасы.

Шашлык за бригадой.

Подробности ремонта в моей истории очень важны именно потому, что так хорошо, как в этот последний год, повторюсь, мне не было еще никогда.

4