Картонные звезды

Урок мы тогда получили хороший и наглядный. И на следующий же день, подогреваемые вполне понятным честолюбием и желанием хоть в чем-то утереть преподавателю нос, бросились тренироваться с удвоенной энергией. Неожиданно пришло воскресенье, а вместе с ним и заранее обещанные удовольствия — баня, кино и танцы. Не знаю, правда, кому там еще хватало сил на то, чтобы думать о каких-то дополнительных приключениях, но лично мне хватало и того, что нам перепадало на занятиях. Так хватало, что нередки были случаи, когда я едва не засыпал прямо за обеденным столом. Но все же воскресенье — день для большинства военных особый. С утра всем объявляется, что занятия будут идти только до обеда, после которого предполагается традиционная русская баня. А ближе к вечеру всех желающих поведут в кино, после которого будут устроены танцы. Последнее сообщение повергает нас едва ли не в шок. Баня и кино — это еще понятно и привычно. Но вот танцы! За полтора года службы мы практически позабыли о том, что на свете есть молодые девушки, с которыми можно гулять по улицам и ходить на танцульки. Максимум, что мы видели в полку, так это восточного типа молоденькую продавщицу в поселковом магазинчике, да зубного врача, которая была так красива классической русской красотой, что при малейшем подозрении на расшатывание пломбы к ней бежали опрометью, чтобы только записаться на прием. То есть мы слишком долго варились в чисто мужском коллективе, в котором бытовали чисто мужские слова и выражения. Поэтому все пребывают во вполне понятном возбуждении. Без какой-либо накачки сверху все стирают носовые платки, бреются и чистят избитые по камням сапоги.

С чем были связаны теоретические занятия первой половины того воскресного дня, припомнить, несмотря на все старания, не могу. Но то, что было потом, помню прекрасно. Прежде всего, нас привели в потрясающую баню. Чисто русская, классическая парная. Сложенная из толстых лиственниц просторная изба, печь из кирпича и дикого камня, паровозная топка с круглыми дырочками поддувала в стальной дверце. Ровно гудит в трубе пламя. По стенкам, на невысоких, вделанных прямо в стены скамейках расставлены липовые шайки. Стопками лежат настоящие березовые веники, предусмотрительно замоченные в приземистом бочонке. В предбаннике стоит теплый, пропитанный еловым ароматом, словно спрессованный жаром воздух. От незнания бухаем на камни чуть ли не половину шайки горячей воды, и тут же, как подкошенные, падаем На пол. Только здесь можно спастись от режущего горло пара. Но скоро повсюду слышатся шум льющейся воды и довольный гомон моющихся. Едва переносимое тепло от горячей печи разливается по моему телу, выжимая пот даже из пяток. Мочалок как таковых в бане нет, но по стенам моечного отделения висят пушистые путала из коры какого-то дерева, внешне очень похожие на белые вороньи гнезда. Трем друг другу спины, шеи, бедра, получая от такого действа чуть ли не эротическое наслаждение. Окатываемся прохладной водой, поскольку пар прожег нас в парной до костей, и, слегка очухавшись, снова прокрадываемся в удушающую тропическим зноем парилку. Через два часа, едва передвигая ноги от блаженного изнеможения, по одному выползаем в предбанник. Вот это да! На лавках уже разложено свежее, едва не хрустящее от крахмала белье. А на стоящем у стены столе появилась большая кастрюля с каким-то розоватым напитком!

На далекой отсюда Камчатке баня бывала по средам, и не было горше беды, если именно в этот день попадал в наряд на кухню. Даже тех, кто в тот день был в карауле, возили в баню, а кухню нет. К счастью, такое горе случалось крайне редко. После горячей пропарки можно было купить в буфете холодного сладкого кваса и «московских» пряников на закуску. Это было восхитительно вкусно и вполне заменяло нам более привычное пиво с воблой.

По, отведав того, что находилось в кастрюле, мы, наверное, впервые в жизни получили понятие о том, что такое настоящий таежный морс. Надолго запомнился мне тот день. И запахом, и жаром, и вкусом. Еще через полчаса, полностью смыв себя трудовой пот и пороховую гарь, мы выстраиваемся у входа в баню. Теперь уже не видно ни одного утомленного лица или поникшей головы. Все розовы, бодры, полны энергии и готовы танцевать хоть до утра.

На Н-ской батарее

На командном пункте одной из батарей мы разговаривали с ее командиром Нгуен Чи Конгом и политруком Ле Хак Дыком. За время беседы трижды объявлялась воздушная тревога… Количество американских самолетов, сбитых почти за три года личным составом батареи, приближается к ста…