Картонный воин (Киллер из Шкафа)

- Мы это предусмотрели. Вы пройдете ускоренную парашютную подготовку, включающую тридцать учебных прыжков.

- Тридцать! - побелел Иванов. - Ни за что! Я высоты боюсь.

- Но там не будет высоко - всего шестьсот пятьдесят метров, - успокоил его майор.

- Все равно - нет! Я не буду прыгать! Я не могу!

- А кто же будет? - задал резонный вопрос генерал Трофимов.

- Ну я не знаю... - пожал плечами Иванов. - Вы...

- Но план разработан под вас, - напомнил майор Проскурин. "Кто-нибудь еще" такое сделать не сможет!

- Я тоже не смогу... Я не имею права!

- Почему? - удивились генерал с майором.

- Потому что я... - пытался Иванов найти какую-нибудь позволяющую ему не прыгать с самолета причину. - Потому что я командир! Я этот... главный! Я должен сберечь себя для следующих операций!

Во дает!

- И все!.. И не уговаривайте меня! Будете прыгать сами. Можете считать это приказом. Моим!

Генерал Трофимов и майор Проскурин угодили в ловушку, которую они столь любовно готовили другому.

- А если вы откажетесь, то я скажу Петру Петровичу, что вы сорвали придуманный мною план, и вас это... вас накажут! - с угрозой сказал Иванов, притопнув ножкой.

- Это какой план? - удивился генерал, потому что ничего такого Иванов не говорил.

- План, как попасть к нему в дом, - показал Иванов пальцем на макет дома объекта.

- И как вы предлагаете туда попасть? - поинтересовался генерал.

- Я?.. А я с самолета на парашюте предлагаю! - выпалил Иванов.

Мышеловка захлопнулась. Вернее, генерале- и майороловка. Формально Иванов был прав - формально план операции был придуман по его просьбе, его подчиненными и одобрен им, как выше

стоящим начальником. После чего план становился руководством к действию, и командир имел право требовать его исполнения с подчиненных.

- Но это невозможно, - попытался возразить генерал Трофимов. - Мы вряд ли сможем выполнить такой приказ.

- Ну тогда найдите кого-нибудь. Почему я должен за вас думать?

- Но...

- Вы это... не возражайте. Вы лучше повторите приказ, - снова вспомнил Иванов какой-то военный фильм.

- Есть найти исполнителя для проведения акции, - повторил генерал.

- Ну вот и ищите! - прикрикнул Иванов. - Вам приказали - вы делайте...

Генерал Трофимов и майор Проскурин готовы были разорвать Иванова, но вынуждены были стоять навытяжку. Лучше бы они его раньше втихушку удавили!..

- И не говорите мне больше так, - выговаривал им Иванов. Распустились тут в тыл...

Нет, это он уже, кажется, говорил. Нужно что-то другое...

А... вспомнил.

- Я вас под трибунал!.. В штрафную роту - рядовыми! - вспомнил-таки Иванов подходящую цитату. - Мы должны оправдать оказанное нам высокое доверие...

Нет, впрочем, это не оттуда, но из какого-то другого фильма... Надо что-то другое... Ага!..

- Как стоите! - гаркнул Иванов.

Генерал с майором совсем растерялись. Во дает Иванов! Раньше из себя гражданского тихоню строил - мямлил, сопли жевал. А тут так раскомандовался, как будто всю жизнь в армии!..

А может, и всю жизнь!.. Кто его знает. Может, у него не сейчас командный голос прорезался, может, он всегда был!..

- Смирно! - скомандовал вошедший во вкус Иванов.

Но генерал Трофимов и майор Проскурин и так стояли по стойке "смирно". Смирнее было уже некуда.

- Дисциплина есть основа армии!.. Пуля дура, штык молодец!.. Приказы командира не обсуждаются!.. - повторил Иванов все, что знал из военной жизни.

Генерал с майором моргали глазами. Они, может быть, не моргали бы, но за Ивановым стоял Петр Петрович со своими держимордами и упрятанные в далекий дом отдыха жены и дети.

- Да я вас!..

На чем все цитаты исчерпались. Кроме одной, самой последней.

- Не слышу ответа! - процитировал Иванов какого-то грозного кинематографического военачальника.

А какой может быть ответ, если не было никакого вопроса? Но генерал Трофимов и майор Проскурин не один год прослужили в армии и знали, как надо отвечать, когда не знаешь, что отвечать.

- Так точно! Виноваты! Будет исполнено! - отрапортовали они универсальной в вооруженных силах формулировкой. - Разрешите быть свободными?

Иванов разрешил. Все-таки он был не очень строгим начальником. И был отходчивым начальником. Он провинившихся подчиненных даже в штрафную роту не сослал...

- Ладно, идите.

Генерал Трофимов и майор Проскурин уже привычно развернулись на каблуках и пошли к выходу.

Сделаем, куда деваться... Сделаем! Но только так сделаем, что не обрадуешься. Но и не подкопаешься...

Глава тридцать седьмая

В гостинице "Славянская", на четвертом этаже, там, где снимали номера французские тележурналисты, царил легкий переполох. Полуодетые французы выбегали из своих номеров и врывались в соседние апартаменты.

- Ты слышал?.. Ты уже слышал? - кричал какой-нибудь Пьер своему коллеге по работе. - Иванов нашелся! Иванов здесь, в России!

- Да уже знаю! - так же возбужденно орал в ответ Жан или Жак. - И он снова убивает! Он убил трех человек!

Боже мой, какая радость!

Ну то есть, конечно, не радость, потому что убиение людей не может быть поводом для веселья, но сам факт... Сам факт появления Иванова был очень кстати.