Картвелеби. Книга вторая

– Тебе всё же не стоит так много бывать у Оленьки, – искренне посоветовала подруга. Она честно выждала, пока собеседница оторвется от созерцания высокого неба и наслушается пения птиц. – Я понимаю твоё христианское желание ухаживать за ней, но ты можешь подхватить заразу.

Девушка снова не ответила, только посмотрела так, что по телу побежали мурашки. Господи!.. Неужели она хотела заразиться? Неужели… сама этого добивалась?

Саломея зарыдала навзрыд. Как и ожидалось, после той встречи Катенька не прожила долго. Больная девочка быстро оправилась, но её благодетельница так и не поборола болезни.

– Спасибо тебе! – говорила Катя, прежде чем испустить дух, и крепко сжала руку золовки. – Спасибо тебе за всё, Саломе!.. Я расскажу о твоей доброте Вано. И пусть Бог тебя вознаградит!

Катя умерла к лету, но её последние дни до сих пор наполняли сердце старшей Джавашвили всепрощением и теплом, что она так неожиданно испытала в тот ясный апрельский день. За брата она могла быть спокойна: на том свете о нём точно позаботятся.

***

Тина прибыла в больницу с небольшим опозданием из-за того, что Павлэ встретил своего знакомого на дороге и долгое время справлялся об его родственниках, супруге и детях. Женили ли сына, выдали ли замуж дочку? Как же это всё по-кавказски!

Выходя из кареты, Тина увидела, что основная Ахалкалакская больница не на шутку разрослась, пусть врачей до сих пор не хватало. В прошлом году губернатор принял решение снести старый особняк графов Майковых на соседней улице и переделать его под ещё одно крыло госпиталя. Это крыло в итоге отдали под нужды раненных в вечных кавказских войнах офицеров, а основное так и осталось для «простых смертных». Матвей Иосифович встретил «душеньку» у того самого здания и лично проводил в кабинет своего протеже. Тот с недавних пор разрывался между флигелями.

– Левон Ашотович делает основную работу в нашей больнице, и я безгранично ценю его за это, – заговорил старый доктор, показывая Тине дорогу в кабинет молодого. На углу они остановились, чтобы пропустить вперёд каталку с юной роженицей. – Я лишь по пустячным вызовам езжу, да и то, если подагра не замучает. Ах, милочка, лучше вам не знать, что это такое!..

Тина вежливо кивнула, заметив, что почтенный медик так много сделал для народа Ахалкалаки, что имел полное право на покой. Тот растроганно покряхтел и, сделавшись на старости лет словоохотливым, забормотал что-то ещё. Кто знает, сколько бы они так простояли, если бы Левон Ашотович наконец не пригласил их войти?

– Вы опоздали на десять минут, – холодно заметил молодой врач и даже не поднял головы от записей. Обескураженная гостья не сразу нашлась с ответом, и, почувствовав заминку, давний приятель поспешил вступиться за неё.

– Не злитесь на Валентину Георгиевну, милый друг, – произнёс он виновато. – Я её неприлично заболтал. Что поделать! Совсем разучился следить за временем.

Левон Ашотович ничего не ответил и всё выводил что-то пером в историях болезней. Тина, которая впервые попала на прием не к Матвею Иосифовичу, не знала, что и делать. Не одобряя её замешательства, старый еврей подмигнул девушке украдкой и настойчиво подтолкнул к письменному столу коллеги.

– Ну, я вас оставлю, – сказал он весело и, юркнув в проём, исчез за дверью.

После его ухода в приёмной комнате воцарилась такая тишина, что, пролети сейчас муха, она бы их оглушила. Тина откашлялась, чтобы привлечь внимание, но тщетно. Для больной стало ясно, что, пока Левон Ашотович не закончит своих записей, он не начнёт осмотра, и тогда, чтобы не терять времени даром, она принялась его разглядывать.

Он казался очень высоким, а его ноги еле помещались под столом. На вид она бы дала ему чуть меньше сорока лет, что, впрочем, вполне молодой возраст для солидного лекаря. Она поняла это по рассказам Матвея Иосифовича, который не уставал нахваливать своего помощника. В родной Эриванской губернии – армянские врачи, должно быть, локти кусали, что им пришлось отдать своего коллегу-соотечественника грузинам, – слава о нём ходила завидная. Тина подумала, что и женихом он, наверняка, был желанным, пусть и вдовец с дочкой семи лет. Ах, старый медик, и правда, чересчур много болтал! Хорошо хоть внешне не расписывал своего подопечного, и княжеская дочь, к примеру, сама для себя решила, что бородка тому не шла. А ещё характер, характер!.. Явно не сахар. Разве можно так долго ждать?