Карты и легенды (ЛП)

- Ты не ошибка природы, - заявил он и крепче обнял меня за талию. – Помнишь, что я говорил тебе в Аквариуме? Что существуют на свете лесбо-чайки и морские львы-геи? Мы - не против природы, мы – часть ее.

Я пожал плечами.

- Может, мы с тобой и понимаем это, но… - Я глубоко вдохнул. – Все остальные люди – такие, как… Стоквелл, как… моя мать, как… твой отец… Они не желают этого знать.

– Ну так и чьи это проблемы?

- Просто… все могло бы быть проще.

- В смысле, если бы ты был натуралом?

- Тогда мне не пришлось бы ненавидеть собственного отца. А твой отец не вышвырнул бы тебя из дома. Я мог бы жениться на Линдси, был бы таким… хорошим и правильным, - я рассмеялся. – И ты никогда бы меня не встретил и не получил битой по голове.

- Ты не можешь этого знать. Может быть, со мной случилось бы что-нибудь другое. Может быть, если бы я не встретил тебя, произошла бы вся та же самая херня, только рядом не оказалось бы никого, кто мог бы спасти меня.

Я зажмурился. Об это мне даже думать не хотелось.

- Многое могло бы сложиться иначе. Может быть, моя жизнь была бы проще, если бы я был, скажем, выше ростом. Или интересовался финансами, - он потерся головой о мою руку, и я обнял его за плечи. – Но мы – те, кто мы есть. И я ни о чем не жалею.

- Я знаю, - сказал я и привлек его ближе, - именно поэтому из нас двоих ты – лучший человек.

- Но это ведь ТЫ меня этому научил. Разве ты жалеешь о том, что ты со мной?

- Нет, никогда, я… - Я вспомнил о том, что только что произошло, и меня всего передернуло. – Прости меня. За все, что я сказал и… Джастин, я…

- Ну тогда, значит, ты не должен жалеть и о том, что ты гей. Потому что, понимаешь ли, одно вытекает из другого. Нет, я, конечно, могу сменить пол, если ты так хочешь. Но у меня есть стойкое ощущение, что впоследствии мы оба об этом пожалеем.

Я расхохотался в голос и внезапно почувствовал, как с плеч моих свалилась какая-то огромная тяжесть.

- Ну ладно, - вздохнул я. – Итак, какого хуя мы тут делаем?

- Наслаждаемся жизненно необходимыми нам каникулами?

Кажется, из всех приходивших нам в голову идей, эта была самая охуенная.

- Отлично. Так и будем делать, пока деньги не закончатся. А потом попробуем сбежать в Мексику.

- Аааа… может быть, мы просто могли бы не тратить ВСЕ деньги? – опасливо спросил он.

- Не волнуйся, - сказал я. – У меня есть план на случай, если мы окончательно обнищаем. Я буду торговать твоей задницей.

- Да легко. До тех пор, пока ты планируешь для нас совместное будущее, - улыбнулся он, и я увидел, как в его глазах отразилось огромное облегчение.

- Иди сюда, - позвал я, снова прижал его к своей груди и крепко обнял. А потом добавил тише. - Прости, что напугал тебя.

Он потерся щекой о мою грудь.

- Все нормально. Просто не делай так больше.

- Может, тебе стоит задуматься о том, чтобы сдать меня на лечение?

- Может тебе просто лучше поменьше заниматься самолечением? Знаешь, небольшие приступы хандры я как-нибудь переживу. Но если ты слишком часто будешь повторять мне, что ненавидишь меня, я однажды тебе поверю.

- Ну, - я вздохнул и отпустил его. Мне вдруг показалось, что мне срочно необходимо принять душ и почистить зубы. – Ты ведь знаешь, что там говорят про ненависть и один шаг…

Я направился к ванной комнате и был уже у самой двери, когда он вдруг окликнул меня:

- Брайан!

Я обернулся и поднял брови.

- И я все еще отлично провожу время.

***

«Вселенная прямо-таки несправедливо добра к Брайану Кинни», - думал я, наблюдая, как он нежится в шезлонге у бассейна, натирая себя маслом для загара «Банана Боат». Я-то тем временем прятался под зонтиком и намазывал свою до красноты обгоревшую кожу лосьоном с самым высоким уровнем защиты от солнца. Он был похож на гребанного бронзового бога, а я – на перезрелую клубничину. Это было просто нечестно!

И все же мне приятно было видеть его таким расслабленным. Здорово было смотреть, как он улыбается, валяется под солнцем, прихлебывает какой-то фруктовый прохладительный коктейль. Похоже было, что тот очистительный взрыв сотворил чудо с его душой. Да и с моей тоже.

Наверное, слышать от меня такое довольно странно, учитывая все, что он мне наговорил. Тем более, что, на первый взгляд, его слова должны были бы подтвердить все мои самые затаенные страхи. Однако я знал Брайана слишком хорошо, чтобы принимать его поступки за то, чем они кажутся на первый взгляд. Я знал, что он очень редко подразумевает именно то, что говорит, и еще реже говорит именно то, что подразумевает. И понимал, что в тот раз, когда он вцеплялся в меня, как в спасательный плот, всхлипывал и твердил, как он меня ненавидит, он яснее, чем когда-либо говорил мне, что любит меня.