Карты и сновидения [СИ]

Только теперь Ирка поняла, как много в квартире, в их нехитром, казалось бы, хозяйстве, держалось на незаметной ежеминутной маминой заботе. И стоило ей остановиться, как вещи приходили в движение, выползая из ящиков и шкафов, заполоняли столы, полки и тумбочки. Или двигаюсь я, горько усмехалась Ирка, проходя и распихивая все по местам — отцовы рубашки, свои летние платья, пакет с колготками, свернутые в трубку газеты, яблоко с надкусанным боком, грязные чайные чашки, кухонную салфетку, засыпанную сахаром, кастрюльку с остатками каши — или двигаются они, побеждают нас.

Мама стала прежней, когда Ирка заболела. Ухаживала за ней, пока та лежала, мучаясь нестерпимой головной болью, а после снова стала почти прежней, в смысле, снова управлялась по хозяйству.

Так что, Ирка вернула документы и пошла в выпускной класс. Ей тоже хотелось руки опустить. Гантели покрывались пылью под кроватью, там же скучала гимнастическая лавочка. Но недолго. Кроме отчаяния и тоски, оказывается, существовало созданное Иркой собственное тело. И оно требовало работы, нагрузок.

Год, думала Ирка, мерно покачивая локтями на пробежке, мерно вдыхая и выдыхая, всего лишь год, и он вернется. А может быть, даже напишет ей, оттуда, со своего секретного объекта. И нужно встретить его такой, как была, какой он восхищался. Это ничего, что нескоро. Наоборот, даже хорошо. Ирка перестанет тосковать по папе. Наверное. Ну, не будет так сильно. И у них снова будут дивные, прекрасные, замечательные встречи. Он сам так говорил, никого нет сексуальнее, никого ближе, замечательнее.

* * *

Ирина дошла к самому обрыву. Постояла, глядя на четкую линию горизонта, в одном месте перекрытую скалой, торчащей в мелкой воде. Огляделась, радуясь, что вокруг никого, все остались там, где асфальт и качели с горками. Хватаясь за тонкие ветки кустов, осторожно спустилась пониже, где трава ступенечками покрывала уступы. И села, подстелив вытащенный из сумки пакет. Теперь сверху ее не увидят вообще, подумала успокоенно. Можно сидеть и смотреть. Думать. Хотя с этими воспоминаниями пора завязывать, и чего пришли, не звала. Нужно сосредоточиться на другом. Допустим, все-таки, на Андрее.

Глава 5

Весточку от Артура она все-таки получила. Не письмо, не записку и не телефонный звонок. А так, на словах.

Незнакомый парень пришел на школьную дискотеку. Весенний бал. Ирка и сама не знала, зачем туда пошла — школьных увеселений она не любила, и была там чужой, потому что отказывалась выпить за компанию и не бегала курить в дальний угол стадиона, заросший кустами дерезы. Но время шло, и скоро лето, кончается ужасный год без Артура. Быть одной совсем невмоготу.

Да, вспомнила Ирина, обхватывая ноги руками покрепче, чтоб уместиться на неудобном уступе обрыва. Ей нужен был кто-то, кто позвонил бы Артуру домой. Спросил. Лучше всего, если парень — слова матери насчет «вы там договоритесь» звучали в памяти, хотя Ирка старательно от них отмахивалась. Но больше быть в числе прочих поклонниц не желала. А кроме одноклассников, оказывается, у молчаливой Ирки Грец некого и попросить. Так что она надела симпатичное платье, выждала, чтоб вечер был в самом разгаре, пусть все уже выпьют и просто танцуют. И пришла, кивая одноклассницам, устроилась в углу спортзала, на деревянном трескучем сиденье, которые натащили из актового зала. Разглядывала танцующие пары, обдумывая, с кем лучше иметь дело — с кем-то из десятого, или попросить пацана поменьше, вон восьмиклассники толпой у окна, орут, заглушая высокие колонки.

Незнакомый парень вывернулся сбоку, закрывая обзор, наклонился, упираясь руками в колени и заглядывая в лицо. На темном сверкали глаза, больше ничего не разглядеть, кроме остро-игольчатой дымки вокруг почти бритой головы.

— Это ты Грец?

— Что? — удивилась Ирка, отклоняясь на спинку кресла — от собеседника крепко пахло дешевым спиртным и сигаретами.

— Десятый А. Грец Ирина. Короче. Ирка-чемпионка.

— Ну я, — она хотела промолчать, но решила не провоцировать обид у нетрезвого.

— А, — тот с размаху сел рядом, кресло заскрипело внезапно громко в наступившей относительной тишине, полной шарканья, смешков и тяжелого дыхания.

Парень перегнулся через подлокотник, стараясь губами достать ее ухо, и одновременно, не видела, а скорее ощущала в неярком мигающем свете, — оглядывал ее всю, шаря глазами по шее, скуле и вырезу платья.

— Артур тебе привет передавал. Шепелев. Помнишь такого?

У Ирки потемнело в глазах, потом засверкало, потом грохнуло. Она не сразу поняла, что началась новая песня, уныло грохоча медленный ритм медленного танца. Чтоб расслышать, она повернулась лицом, вцепляясь пальцами в поручни, потом снова приблизила ухо:

— Где он? С ним все хорошо?

— Та нормально. Сказал, будет в июле. Если все норм. Узнал, что я сюда, ну попросил. Если встречу.

— Пойдем, — сказала Ирка, вставая и трогая его за плечо, — пойдем, где тихо, не слышно тут.

— Мадамм, — парень неловко вскочил, раскачивая кресло, согнулся, сгибая руку кренделем, — прашу!