Карты мира снов [СИ]

Мерный голос принцессы диктовал слова и фразы, выдержанные в безмятежно-велеречивом стиле, который он слышал вживую, общаясь с королевой Ами и ее царственным супругом. И слов было много, так много, что через некоторое время Даэд перестал следить за тем, что именно диктовала Неллет, сосредоточился на том, чтоб записывать точно и без ошибок. Как автомат, переносил на бумагу буквы, собранные в слова, слова, сплетенные во фразы, ставил кенаты в нужных местах, обозначая эмоции рассказчика.

Очнулся, замерев с поднятым пером и щекотными каплями пота на горячем лбу. Олух, чуть не вписал в свиток слова Неллет, не относящиеся к рассказу. Но вовремя остановился.

Неллет полулежала, держа на груди стакан с водой. Улыбнулась ему усталой улыбкой, но нашла силы поддразнить:

— Почти поймала, да? Не волнуйся. Я знаю, что ты не испортишь текст. Ты услышал мой вопрос, Дай? Поспать не хочешь? Нам нужно отдохнуть.

— Хочу.

Он свернул бумагу в трубку, обвивая ее шнуром, встал на колени рядом с постелью, пряча свиток в тайный шкафчик, щелкнул замком, повторяя в голове комбинацию поворотов и остановок, которую недавно продиктовала ему Неллет. И свалился, поворачиваясь к принцессе лицом, но она уже дремала, приоткрыв бледные губы. Так что Даэд лег навзничь, нашел ее руку, сжал и тоже заснул, мешая в голове узнанное с неизвестным, записанное с пережитым. Улетел, вертясь и покачиваясь, пробивая макушкой слои лет и веков. Отталкиваясь ногами от постоянных точек осевого времени и влетая в другие реальности, то стремительно скользил по ним, протыкая насквозь, то двигался медленно и вязко, будто попадая в кисель.

Время, прихотливо милостивое и безжалостное одновременно. Смогло вместить в один час целую жизнь, но и тут подвох — жизнь эта длилась всего три месяца по времени осевому, тому стержню, на который нанизываются растянутые в бесконечность сны, свернутая в тугой свиток память… желания, что наслаиваются одно на другое, создавая в голове, или — в сердце, свою собственную ажурную башню. Которая может висеть в пустоте, не опираясь ни на что, вопреки всем законам.

Такое оно — время. Так думал Даэд, печально пробуждаясь в покоях принцессы уже рядом с постелью, уже сидя в торжественно-роскошных одеждах, с ладонями, баюкающими тонкие пальцы спящей. Мой час подошел к концу. В нем я был совсем ребенком, и мальчиком-избранным, а еще — весенним мужем Неллет, и вдруг — отцом-основателем Башни, свидетелем исхода людей с земли в сверкающую пустоту.

Но даже время-иссам, то есть личное время, что не повинуется общим законам и течет разно для каждого, подходит к концу.

Еще несколько минут и принцесса проснется. Или — Даэд просто уйдет, уступая место следующему стражу. И кто знает, когда снова увидит Неллет. Возможно, еще не раз во время его стражи случится пробуждение Неллет, и Даэд займет место у столика, держа наготове перо. Но то будут два времени-иссам, одно — советника, элле Даэда, ловящего слова и фразы. Другое — Неллет и ее нового мужа. Он будет слышать их разговоры. Смех. Она всегда любила смеяться. И любит до сих пор. Но все это станет теперь его работой, трудом на благо равновесия Башни. Соединится ли их время в его идущей к закату жизни?

Надеюсь, подумал Даэд, покачивая в ладонях руку принцессы, я не противен ей своими морщинами и суровым лицом престарелого умника. Нужно, чтоб она смеялась, пусть смех облегчает ее долгое существование, в котором приходится провожать друзей и любимых в обыденную смерть, оставаясь молодой вечно.

А ты? Смог бы так? Но Даэд не стал отвечать себе на пустой вопрос, который уже задавал себе сотни раз. И сотни разных ответов сам выбирал на него. Все — теоретические, потому что ни Неллет, ни ученые верхних закрытых витков не могли сделать в Башне того, что сделали когда-то с ней царственные родители, заботясь, как умели. Она живет. Им всем — умирать.

И пусть.

— Даэд?

— Что, моя принцесса?

— Помоги мне сесть. Ты останешься для ритуала встречи?

Он сел прямо. Высокий ворот плаща упирался в затылок, так неудобно и раздражительно. Принцесса не повелела. Спросила.

— Мне, правда, можно ответить?

Неллет молчала, спокойно глядя с подушки. Даэд спохватился, нагнулся, бережно усаживая ее повыше, поправил ноги под цветным покрывалом.

— Нет, моя принцесса. Это сделает страж третьего часа рассвета, его время уже началось.

Она кивнула, принимая отказ.

— Хорошо. Пусть элле Геррета приведет весеннего мужа. А ты отнеси меня в термы. И еще я хочу есть. Волосы нужно убрать в две косы, совсем просто, и по цветку на концах каждой. Я покажу, какие цветы. Иди, скажи элле. Я подожду.

Даэд тяжело поднялся, поправляя плащ, сбившийся от долгого сидения на низком табурете. Поклонился и вышел, направляясь к высокому столику, навстречу внимательному взгляду элле Геррета. За колоннадой в мелких клубках облаков блистало солнце, уже уходя за верхний край витка покоев. Дул ветерок, прихватывая и нося по просторным покоям запахи листвы и цветов, а еще — внешнего утреннего тумана.