Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— Та скупала все подряд. Пилюли, лепешки, таблетки от расстройства кишечника, желудочные микстуры, микстуры для очищения крови. Она с таким удовольствием разглядывала эти бутылочки. — Он грустно улыбнулся. — Побольше бы таких покупателей. Сейчас стали менее охотно покупать лекарства. Правда, повысился спрос на туалетные принадлежности.

— Мисс Аранделл регулярно покупала эти капсулы?

— Да, она принимала их в течение трех месяцев, до самой смерти.

— К вам как-то заходил ее родственник, некий доктор Таниос, чтобы заказать лекарство?

— Да, конечно, тот грек, что женился на племяннице мисс Аранделл. Очень любопытный составчик был у этого лекарства. Я в жизни не слыхал о такой микстуре.

Аптекарь говорил об этом снадобье с таким азартом, с каким ботаник описывает впервые увиденное растение.

— Совсем другое настроение, сэр, когда тебе заказывают что-нибудь новенькое. Я помню этот рецепт — очень интересное сочетание компонентов. И неудивительно, джентльмен ведь все-таки доктор. Очень славный человек, приятно было иметь с ним дело.

— А его жена у вас что-нибудь покупала?

— Его жена? Не помню. О да, как-то раз приходила за снотворным. Это был хлорал, я вспомнил. В рецепте была указана двойная доза. У нас частенько бывают недоразумения с успокаивающими средствами. Вообще-то врачи предпочитают не выписывать больших доз.

— А кто выписал ей этот рецепт?

— По-моему, ее муж. Рецепт был выписан вполне грамотно, но, сами понимаете, в наши дни следует быть предельно осторожным. Уж не знаю, известно ли вам, что если врач допустил в рецепте ошибку, а мы целиком на него положились, так вот, случись потом что, ответственность несем мы, а не этот врач.

— Но это же несправедливо!

— Согласен, это действительно не очень справедливо. Но я не жалуюсь. Пока беда обходила нас стороной — стучу по дереву.

Он старательно постучал по прилавку костяшками пальцев.

Пуаро решил тоже купить себе капсулы доктора Лофбэрроу.

— Спасибо, сэр. В какой расфасовке: двадцать пять, пятьдесят, сто?

— Видимо, чем больше упаковка, тем дешевле обойдется лекарство, но я все же…

— Возьмите пятьдесят, сэр. Мисс Аранделл всегда брала такую упаковку. С вас восемь шиллингов и шесть пенсов.

Пуаро безропотно выложил восемь шиллингов и шесть пенсов и взял сверток.

Мы вышли из аптеки.

— Итак, миссис Таниос купила снотворное, — воскликнул я, когда мы очутились на улице. — Да еще такую дозу, которая способна убить любого, не так ли?

— И без всяких затруднений.

— Вы считаете, что старая мисс Аранделл…

Мне припомнились слова мисс Лоусон: «Не сомневаюсь, что она прикончит любого, если он ей прикажет».

Пуаро покачал головой.

— Хлорал — одновременно и наркотик и снотворное. Обычно снимает боли и вызывает сон. Но к нему легко привыкнуть.

— Вы считаете, что это и произошло с миссис Таниос?

Пуаро озадаченно покачал головой.

— Нет, не считаю. Но это любопытно. У меня, правда, имеется одно соображение. Но это означало бы…

Он умолк и посмотрел на часы.

— Поехали. Попробуем разыскать сестру Каррузерс, которая ухаживала за мисс Аранделл во время ее последней болезни.

Сестра Каррузерс оказалась разумной, на вид средних лет женщиной.

На этот раз Пуаро предстал в новой роли — любящий сын престарелой матери, коей требовалась симпатичная сиделка с медицинским образованием.

— Я буду говорить с вами совершенно откровенно. Моя мать — человек нелегкий. У нас было несколько превосходных сиделок, молодых, весьма компетентных, но ее раздражала их молодость. Моя мать не любит молодых женщин, оскорбляет их, она грубит им и капризничает, не позволяет им открывать окна и категорически настроена против современной гигиены. Все это крайне обременительно, — грустно вздохнул он.

— Я понимаю, — участливо отозвалась сестра Каррузерс. — Порой капризы больных и в самом деле невыносимы. Но нужно уметь сдерживаться. Больного ни в коем случае нельзя огорчать. Лучше, по мере возможности, идти на уступки. И как только они чувствуют, что вы на них не давите, они расслабляются и становятся тихими, как овечки.

— Я вижу, что вы, как никто другой, подошли бы моей матушке. Вы понимаете старых людей.

— Мне тоже доводилось работать с такими больными, — засмеялась сестра Каррузерс. — Терпение и юмор творят чудеса.

— Очень мудрое замечание. Вы, по-моему, ухаживали за мисс Аранделл? Она, мне думается, тоже была не ангел.

— Не знаю, не знаю. Она была дамой с норовом, но я с ней хорошо ладила. Правда, пробыла я у нее недолго. На четвертый день она умерла.

— Я только вчера разговаривал с ее племянницей, мисс Терезой Аранделл.

— Правда? Подумать только, как тесен мир!

— Значит, вы ее знаете?

— Ну, конечно, она приезжала после смерти своей тетушки и потом присутствовала на похоронах. И еще я видела ее мельком, когда она приезжала в дом. Очень интересная девица.

— Да, в самом деле, только слишком уж худенькая, чересчур худенькая.

Сестра Каррузерс, вспомнив о собственных округлостях, гордо повела плечом.

— Да, конечно, — сказала ока, — худышкой тоже быть ни к чему.