Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

Конечно! Мать миссис Таниос звали Арабелла Аранделл. Белла — это сокращение от Арабеллы. А. Т. означало Арабелла Таниос. Ничего странного в том, что у миссис Таниос была такая же брошь. На Рождество они были очень дорогими, но к весне их стали носить все, а я уже успел заметить, что миссис Таниос подражала своей кузине Терезе в туалетах — насколько могла, потому что средства у нее были весьма ограниченные.

Для меня, во всяком случае, расследование было завершено!

Что же мне теперь надлежало делать? Получить в Скотленд-Ярде ордер на эксгумацию трупа? Это, разумеется, сделать было нетрудно. Я мог бы доказать, что мисс Аранделл отравили фосфором, сомнений почти не было. Но похороны состоялись два месяца назад, а я знаю случаи, когда изменения тканей в организме покойного были настолько сильны, что не удавалось обнаружить практически никаких признаков очевидного отравления фосфором. Кроме того, как я мог доказать, что у миссис Таниос действительно имелся фосфор? Никак. Потому что, скорей всего, она приобрела его за границей.

И вот тут миссис Таниос предпринимает решительные действия. Она уходит от мужа, рассчитывая на жалость мисс Лоусон. И, не дрогнув, обвиняет его в убийстве.

Если я не буду действовать, решил я, следующей жертвой будет он. Я предпринял меры, чтобы изолировать их друг от друга — вроде бы для ее безопасности. Спорить со мной она не осмелилась. А в действительности я беспокоился о безопасности ее мужа. А затем… затем…

Он умолк и долго молчал. Он даже побледнел.

— Но это была лишь временная мера. Я должен был убедиться, что убийца больше никого не убьет. Я обязан был обеспечить безопасность невиновным.

Поэтому я написал письмо, в котором изложил все, что рассказал вам сейчас, и передал его миссис Таниос.

Наступило долгое молчание.

— О Боже, так вот из-за чего она покончила с собой! — выкрикнул доктор Таниос.

— Разве это был не лучший выход? — мягко спросил Пуаро. — Она сама приняла решение. Следовало, как вы понимаете, подумать и о детях.

Доктор Таниос закрыл лицо руками.

Пуаро подошел к нему и положил ему на плечо руку.

— Это было неизбежно. И даже необходимо. Иначе были бы новые жертвы. Сначала вы, затем, возможно, при определенных обстоятельствах, мисс Лоусон. И так далее.

Он умолк.

— Как-то вечером она предложила мне, — разбитым голосом сказал доктор Таниос, — принять снотворное… У нее было такое лицо, что я выбросил таблетку… Вот тогда я и подумал, что у нее явственные психические отклонения…

— Вы вправе так думать. В этом есть некоторая доля правды. Но только не с юридической точки зрения. Она отдавала себе полный отчет в том, что делает…

Доктор Таниос сказал задумчиво:

— Она была слишком хороша для меня, слишком хороша.

Странная эпитафия — для сознавшейся в убийстве женщины.

Глава 30 Последнее слово

Осталось добавить совсем немного.

Тереза вскоре вышла замуж за своего доктора. Я теперь знаю их довольно хорошо и начал ценить Доналдсона — ясность ума и глубокую внутреннюю силу и человечность. Впрочем, его манера поведения ничуть не изменилась — эдакий педантичный сухарь. Тереза часто поддразнивает его. Она, по-моему, исключительно счастлива и с головой ушла в карьеру своего мужа. Он уже сделал себе имя и является авторитетом среди эндокринологов[245].

Мисс Лоусон, вконец измучившуюся от угрызений совести, еле уговорили отказаться от намерения лишить себя последнего пенни. Под руководством мистера Первиса было выработано соглашение с участием всех заинтересованных сторон, в соответствии с которым состояние мисс Аранделл было поровну разделено между мисс Лоусон, двумя Аранделлами и детьми доктора Таниоса.

Чарлз через год с лишним спустил все, что ему досталось, и сейчас, по-моему, обитает где-то в Британской Колумбии[246].

Еще два эпизода.

— Ну и хитрец же вы! — сказала мисс Пибоди, остановив нас, когда мы в один прекрасный день вышли из ворот «Литлгрин-хауса». — Сумели все так тихо обделать! Без эксгумации. И приличия все соблюдены.

— А по-моему, нет никаких сомнений в том, что мисс Аранделл умерла от острой желтой атрофии печени, — мягко возразил Пуаро.

— Нет — и хорошо, — заметила мисс Пибоди. — А Белла Таниос, я слышала, приняла слишком большую дозу снотворного.

— Да, очень жаль.

— Несчастной она была женщиной — всегда хотела того, чего не могла иметь. От этого недолго и умом тронуться. У меня была как-то помощница при кухарке. То же самое. Дурнушка, прекрасно это понимала. Вот и начала писать себе письма, неизвестно от кого. У каждого свои причуды. Ладно, я всегда говорю: что ни делается, все к лучшему.

— Будем надеяться, мадам. Будем надеяться.

— А вам хочу сказать, — уже удаляясь, бросила мисс Пибоди, — очень умело вы все это замяли. На редкость умело. — И пошла дальше.

Кто-то жалобно взвизгнул у меня за спиной.

Я повернулся и открыл калитку.

— Пошли, старина.

Боб с удовольствием выпрыгнул на дорожку. В зубах у него был мячик.

— Мячик оставь дома. Мы идем гулять.

Боб вздохнул, повернулся и нехотя отнес мячик за калитку. С тоской посмотрел на него и пошел прочь. Потом поднял глаза.