Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— А кто меня видел?

— Розали Оттерборн. Она шла с другого борта и видела, как вы вышли из каюты Линит Дойл и прошли к себе.

— Так это она вам сказала.

Пуаро тихо возразил:

— Извините. Она мне ничего не говорила.

— Тогда как же вы узнали?

— Не зря же я Эркюль Пуаро! Я не нуждаюсь в том, чтобы мне рассказывали. Когда я оказал на нее давление, знаете, что она сказала? Она сказала: «Я никого не видела». Она солгала мне.

— Почему же она не призналась?

Пуаро бесстрастным голосом сказал:

— Возможно, потому, что считала убийцей, кого она увидела тогда. Согласитесь, это было похоже на правду.

— Тем больше, по-моему, оснований рассказать вам.

Пуаро пожал плечами.

— Значит, она думала иначе.

Дрогнувшим голосом Тим сказал:

— Удивительная девушка. Много, наверно, натерпелась она от своей матери.

— Да, жизнь была неласкова к ней.

— Бедная, — обронил Тим и поднял глаза на Рейса. — Что будем делать, сэр? Я признаюсь в том, что забрал из каюты Линит нитку жемчуга, вы найдете ее там, где было сказано. Я виновен в полной мере. Что же касается мисс Саутвуд, то тут я ничего не признаю. Против нее нет никаких доказательств. Это мое личное дело, где я раздобыл фальшивое ожерелье.

— Очень правильная позиция, — пробормотал Пуаро.

Тим, кривляясь, сказал:

— Джентльмен есть джентльмен! Теперь вообразите мои муки, когда матушка начала обхаживать вас. Не настолько же я закоренелый злодей, чтобы накануне весьма рискованного предприятия безмятежно сидеть бок о бок с удачливым детективом! Кому-то, может, это по вкусу, но мне — нет. Честно говоря, я сидел и обливался холодным потом.

— Однако это не удержало вас.

Тим пожал плечами.

— До такой степени я не дал себе распуститься. Когда-то надо было подменить ожерелье, а на пароходе представилась редкая возможность: ее каюта третья от меня, и сама Линит настолько погружена в собственные заботы, что вряд ли заметит подмену.

— Сомневаюсь, что все так и было.

Тим внимательно взглянул на него.

— Что вы хотите сказать?

Пуаро нажал кнопку звонка.

— Я бы хотел пригласить сюда мисс Оттерборн.

Тим нахмурился и ничего не сказал. Пришел стюард, выслушал распоряжение и удалился.

Через несколько минут явилась Розали. При виде Тима ее покрасневшие от недавних слез глаза округлились; в ней не было и следа былого недовольства, колючести. Она села и с новообретенной кротостью перевела взгляд с Рейса на Пуаро.

— Извините, что пришлось вас потревожить, мисс Оттерборн, — негромко сказал Рейс. Он был не очень доволен настойчивостью Пуаро.

— Ничего, — в тон ему сказала девушка.

— Нужно прояснить немногие моменты, — сказал Пуаро. — Когда я спросил вас, не видели ли вы кого-нибудь на палубе с правого борта в десять минут второго, вы ответили, что никого не видели. К счастью, я дознался до правды без вашей помощи. Мосье Аллертон признался, что ночью был в каюте Линит Дойл.

Она бросила взгляд на убитое, каменное лицо Тима; тот коротко кивнул.

— Я правильно назвал время, мосье Аллертон?

— Совершенно правильно, — ответил Аллертон.

Розали не сводила с него глаз. У нее дрожали помертвелые губы.

— Но вы не…

Он ответил сразу:

— Нет, нет, я не убивал. Я вор, а не убийца. Все равно об этом скоро все узнают. Я охотился за ее жемчугом.

— По словам мистера Аллертона, прошлой ночью он вошел в ее каюту и подменил жемчужное ожерелье подделкой, — вмешался Пуаро.

— Правда? — спросила Розали. Ее грустные, младенчески беззащитные глаза вопрошающе смотрели на него.

— Да, — сказал Тим.

Все молчали. Полковник Рейс смущенно ерзнул на стуле.

Пуаро продолжал фальшивым голосом:

— Это, повторяю, версия самого мосье Аллертона, которую частично подтверждает ваше свидетельство. Иначе говоря, доказано, что прошлой ночью он был в каюте Линит Дойл, но нет никаких доказательств того, что он там делал.

Тим изумленно выкатил на него глаза.

— Но вы же знаете!

— Что я знаю?

— Что я взял жемчуг.

— Mais oui — mais oui. Я знаю, что жемчуг у вас, но я не знаю, когда вы его взяли. Может статься, что вы его взяли не прошлой ночью, а раньше. Вы сказали, что Линит Дойл вряд ли бы заметила подмену. Я отнюдь не уверен в этом. Допустим, она ее заметила. Допустим далее, что она знала, кто подменил жемчуг. Допустим, что вчера вечером она грозила разоблачением, и вы поняли, что она не преминет это сделать. Допустим также, что вы слышали с палубы ссору между Жаклин де Бельфор и Саймоном Дойлом, и когда салон опустел, вошли и забрали пистолет, а час спустя, когда пароход утих, пробрались в каюту Лилит Дойл и сделали так, чтобы никакое разоблачение вам более не грозило.

— Боже мой! — сказал Тим. На его пепельном лице в немом ужасе стыли глаза, уставленные на Эркюля Пуаро.

Тот продолжал:

— Но один человек видел вас — горничная Луиза. Утром она явилась к вам и стала шантажировать. Она назначила большую цену за свое молчание. Вы поняли, что если поддаться шантажу, то это будет началом конца. Вы притворно согласились, обещали перед ленчем прийти к ней в каюту с деньгами. И когда она считала банкноты, вы ее закололи.