Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

Он вошел в комнату в сопровождении мойщика стекол, который держал в руке свои рыжие волосы и выглядел совсем другим человеком.

— Мой друг мистер Джералд Хемингуэй. Весьма многообещающий актер.

— Значит, никакого мойщика стекол не было? — воскликнула Рода. — Доктора никто не видел?

— Я видел, — сказал Пуаро. — Разумом можно видеть больше, чем глазами. Расслабишься и закрываешь их…

Деспард весело сказал:

— Давай заколем его, Рода, и посмотрим, сможет ли его призрак вернуться и найти того, кто это сделал.

НЕМОЙ СВИДЕТЕЛЬ Dumb Witness 1937 © Перевод Емельянникова H., 1994

Дорогому ПИТЕРУ, лучшему другу и приятелю, собаке, каких мало

Глава 1 Мисс Аранделл из «Литлгрин-хауса»

Мисс Аранделл скончалась первого мая. И хотя болела она недолго, смерть ее мало кого удивила в провинциальном городке Маркет-Бейсинг, где она жила с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать. Ибо Эмили — последней из потомков Аранделлов — давно уже перевалило за семьдесят и многие годы она слыла особой хрупкого здоровья, тем более что полтора года назад она едва не умерла от приступа болезни, которая в конце концов ее и доконала.

Но если смерть мисс Аранделл мало кого удивила, то ее завещание взбудоражило всех, вызвав бесконечные толки и бурю самых разных чувств: недоумение, волнение, отчаяние, злобу. Неделями, а то и месяцами в Маркет-Бейсинге ни о чем другом не говорили. У каждого на сей счет имелось свое собственное суждение, начиная с бакалейщика мистера Джонса, утверждавшего, что «свой своему поневоле брат», и кончая мисс Лэмфри с почты, без конца твердившей: «Нет дыма без огня! Помяните мои слова!»

На самом же деле, — таково было единодушное мнение жителей города, — о том, что произошло в действительности, могла знать только одна особа — мисс Вильгельмина Лоусон, компаньонка мисс Аранделл. Тем не менее, мисс Лоусон категорически отрицала свою осведомленность, заявляя, что знает ничуть не более остальных и не менее других была огорошена, когда вскрыли завещание.

Впрочем, мало кто верил ей. Но что бы там ни говорила мисс Лоусон, сущую правду знала лишь сама покойная. А уж она-то умела держать язык за зубами. Даже своему адвокату ни словом не обмолвилась о мотивах своего решения. Решила, и все тут.

Скрытность вообще была свойственна Эмили Аранделл — типичной представительнице своей эпохи, с присущими этому поколению добродетелями и пороками. Несмотря на властный, иногда нетерпимый характер, она отличалась необыкновенной отзывчивостью. Да, у нее был острый язычок, но она делала много добра. Сентиментальная по натуре, она тем не менее обладала ясным умом. Никто из компаньонок подолгу не задерживался у нее, хотя им и щедро платили, — слишком уж нещадно она их третировала. Кроме того, у нее было сильно развито чувство семейного долга.

В пятницу, накануне Пасхи, Эмили Аранделл, стоя в холле «Литлгрин-хауса», отдавала кое-какие распоряжения мисс Лоусон.

Мисс Аранделл, будучи некогда миловидной девицей, до старости сохранила привлекательность, прямую осанку и живые манеры. Слабая желтизна кожи свидетельствовала о том, что ей противопоказана жирная пища.

— Как же вы намерены разместить их, Минни? — спросила она.

— Мне кажется… По-моему, так будет правильно… Доктора и миссис Таниос следует поместить в дубовой комнате, Терезу — в голубой, а мистера Чарлза — в бывшей детской…

— Нет, Терезу поместите в детской, а Чарлза — в голубой, — перебила ее мисс Аранделл.

— Как вам будет угодно… Прошу прощения… Просто я думала, что бывшая детская менее удобна…

— Терезу она вполне устроит.

Поколение мисс Аранделл чтило женщин гораздо меньше мужчин. В ту пору мужчины главенствовали в обществе.

— Жаль, что не приедут малышки, — слащаво проворковала мисс Лоусон.

Она обожала детей, но совершенно не умела с ними обращаться.

— Хватит с нас и четверых гостей, — обрезала ее мисс Аранделл. — Тем более что Белла слишком распустила детей. Очень уж они непослушны.

— Мисс Таниос — хорошая, заботливая мать, — пробормотала Минни Лоусон.

— Да, это верно. Белла чересчур добра, — согласилась мисс Аранделл.

— Ей, наверное, нелегко живется на чужбине, в таком захолустье, как Смирна[149],— вздохнула мисс Лоусон.

— Охота пуще неволи, — изрекла Эмили Аранделл. И, стремясь положить конец разговору, заключила: — Пройдусь по лавкам, закажу кое-что на выходные.

— О, мисс Аранделл, позвольте мне. То есть…

— Ерунда! Я предпочитаю пойти сама. С Роджером надо уметь разговаривать. А вы, Минни, не умеете быть твердой, настаивать на своем. Боб! Боб! Куда запропастилась эта собака?

По лестнице скатился жесткошерстный терьер. Он вьюном вертелся вокруг своей хозяйки, выражая восторг и нетерпение коротким отрывистым лаем.

Хозяйка и собака вышли в сад и по дорожке направились к воротам.

Мисс Лоусон по-прежнему стояла в дверном проеме, слегка приоткрыв рот и глупо улыбаясь им вслед.

— Те две наволочки, что вы мне дали, мисс, не парные, — сказала за ее спиной горничная.