Карты, золото, меч (СИ)

Итак, их троица направилась вслед за Ричардом. Ивейн, вспоминая все то, что он слышал про Распутье, уже предвкушал увидеть широкие бульвары, где рядом с огромными высоченными зданиями из белого камня, чьи шпили пронзают небо чуть ли не до облаков, стоят аккуратные кирпичные домики с покатыми крышами, отороченными красной черепицей. Живописные монументы, мощеные бульвары, церкви и храмы с разноцветной мозаикой, уютные лавочки, таверны и пекарни, зазывающие к себе в гости проходящих мимо людей и нелюдей, и...

Кучи мусора, в одну из которых зазевавшийся Ивейн тут же вляпался едва ли не по щиколотку. А еще — толпы бродяг, спящих прямо посреди дороги. И какие-то темные фигуры, скрывающие лица за капюшонами, внимательно наблюдавшие за каждым их шагом, прячась в замызганных переулках. будто И чем дальше в городе вел их капитан, тем больше Ивейн понимал, что мечты, увы, штука столь же ненадежная, как гремлинский фарфор — издалека, конечно, глаз радует, но подойди поближе и ткни пальцем — осыплется осколками.

Нет, по некоторым улицам без сомнения могли проехать бок о бок несколько запряженных телег — если не завязнут в густой мешанине из грязи, лошадиных следов и мусора. Некоторые здания и впрямь были просто гигантами — но вот только кренились они так, что казалось, вот-вот рухнут наземь. А между ними сорняками теснились поналепленные из самых разных материалов домишки, толкаясь друг с другом и налезая на соседей, точно борясь за место под солнцем.

Вот что-что, а лавки и таверны здесь были на каждому углу — и почти каждая из них имела собственную вывеску, а то и две. Их вычурность ограничивала разве что фантазия хозяина: самые неказистые из них являлись простыми деревянными табличками с накарябанными на них словами (нередко — с двумя ошибками в трех слогах), но некоторые представляли собой буквально произведения искусства. Особенно Ивейну запомнилась одна из латунных поделок висевшая над дверью какого-то паба, сделанная в форме гнома сжимающего в руке кружку пива. Благодаря какому-то хитрому механизму рука гнома подносила кружку ко рту, создавая впечатление, что он живой. Но, несмотря на то, что Распутье Ивейн представлял себе совсем иначе он, тем не менее, с интересом вертел головой, разглядывая все вокруг, впервые оказавшись в таком огромном городе.

— Странные у вас тут порядки, капитан, — хмыкнул Ивейн, наблюдая за тем, как уличный торговец едой пытается поймать крысу. — Я про довольно непродуманную систему пропусков.

— Мера предосторожности, — ответил Ричард, наградив пинком какого-то бродягу, посмевшего встать на пути правосудия. — Мы вынуждены ограничить въезд из-за всякого сброда, пытающегося попасть в наш город.

— Позвольте спросить, а как можно получить разрешение на въезд, если для этого нужно сначала в него же и попасть? — ехидно спросил Гилберт и отпрыгнул в сторону, еле увернувшись от потока нечистот, вылетевших из ближайшего окна. — Эй, бараны, так и убить можно! — закричал он, сотрясая воздух кулаком. Через секунду ему пришлось отскочить еще раз, чтобы не попасть под вторую порцию помоев, которыми, судя по всему, метили целенаправленно в него. К слову, Ивейн слышал, что в Распутье, как и любом другом крупном республиканском городе, уже давно существует система канализации но, судя по встречающимся то тут, то там зловонным лужам, многие из местных жителей до сих пор не доверяли высоким технологиям. Или же просто не утруждали себя лишней гигиеной.

— Хм, это всего лишь… Бюротичические заморочки, — слегка нахмурив брови, ответил капитан, сворачивая в узкий переулок. — Мы еще продумываем все тонкости.

— Бюрократические, — поправил Ивейн капитана стражи, попутно словив от него тяжелый взгляд, который, правда, он оставил без внимания, наблюдая за пролетающей над их головами корзиной с вопящим гремлином.

— Эх, помню, у нас в Академии тоже на второй год тоже ввели пропуска, и как-то раз я… — Гилберт опять открыл дверь к своим многочисленным воспоминаниям, но Ивейн поспешил захлопнуть ее обратно, пока они не погребли их всех вместе с головой.

— Подскажите, вы случайно не знаете, от чего умер наш дядя?

— Грустная история. Вильгельм покончил жизнь самоубийством, — покачал головой капитан. — Увы, причины столь отчаянного поступка мне не известны. На берегу одной местной речонки рыбак обнаружил только его одежду и предсмертную записку, а тела мы так и не нашли — думаю, его унесло течением.

Шли они уже довольно долго, и Ивейн заметил, что чем ближе они продвигаются вперед, тем громче становится какой-то гул, напоминающий огромный встревоженный улей. Но не успел он спросить об этом капитана, как, выйдя за угол, они вышли прямиком на ответ.

— Большой Базар — самая крупная торговая площадь Распутья, — произнес Ричард и махнул рукой. — Вперед, здесь мы срежем путь вдвое.