Карты, золото, меч

Четыре кружки и одна бутылка с шумом ударились друг о друга и на несколько мгновений все четверо замолчали, заменив слова шумными глотками. Прикончив свою пятую за вечер пинту, гном отставил стакан и громко рыгнул, заставив первого игрока поджать губы, а четвертого широко ухмыльнуться.

— Крепкий, зараза, — произнес гном и заглянул в бокал. — И какой-то привкус странный. На чем его варили?

— На особом ингредиенте, — загадочно произнес третий игрок.

— Особ… особом? — гном вдруг почувствовал, что у него заплетается язык, а четверо остальных игроков превратились в восьмерых. — А что в нем такого…

Не успев даже закончить фразу, он вместе со стулом рухнул на пол. Первый игрок переглянулся со вторым, а третий подошел к лежащему на спине гному. Осторожно наклонившись, он прислушался и, услышав тихий храп, удовлетворенно кивнул. Вернувшись за стол, третий игрок собрал карты и начал быстрыми привычными движениями тасовать колоду, покуда второй игрок, встав со стула, поволок спящего гнома в соседнюю комнату.

— Наконец-то, — фыркнул первый игрок. — Я уже подумал, мы весь вечер будем скармливать этому носатому коротышке наши монеты.

— Что вы хотели от гнома, — пожал плечами третий игрок. — Бородачи народ крепкий. Наш общий друг об этом предупреждал. И да, я бы посоветовал вам воздержаться от подобных высказываний в его присутствии. Сами знаете, он бывает весьма нервным.

— А поч… чему мы просто не дали ему Сонной Настойки? — икнув, спросил четвертый игрок. — Ст…. столько беготни из-за этой… как ее самой… бо…

— Во-первых, потому что ты идиот, так как я тебе это уже объяснял, — будничным тоном произнес третий игрок, не переставая мешать карты. — А во-вторых — если эта штука на гнома подействовала только сейчас, поить его Сонной Настойкой мы могли бы до падения Диска.

— А в третьих — заткни пасть, — рявкнул второй игрок, успевший вернуться и усесться обратно за стол.

— Попрошу не осквернять вас своими устами Священный Диск, — поморщился первый игрок, не обратив внимания на усмешку второго.

— Ох, прошу прощения, — буркнул третий игрок. — Не думал, что при нынешних обстоятельствах вас это так оскорбит. Ладно, ладно, не смотрите на меня такими глазами, мне может стать стыдно. Итак, господа…

— Предлагаю поменять колоду, — перебил его первый игрок, доставая из кармана бумажный сверток.

Третий игрок закатил глаза, но взял карты, и, наскоро перемешав их, начал раздачу.

— Что ж, до ночи еще есть время и я предлагаю разыграть деньги нашего уснувшего друга. Ему они больше не понадобятся. Ставка.

Глава 1

В давние времена гонцу, принесшему плохую весть, отрубали голову. Однако, когда довольно скоро все гонцы закончились, а желающих на их роль больше не находилось, пришлось изменить многовековую традицию — отныне любому посланцу, независимо от новости, что он принес, платили золотом.

Р. Д. Джонс, «Влияние людских традиций на развитие торгово-рыночных отношений»

Проснувшись и открыв глаза, Ивейн тяжело вздохнул, снова увидев над собой низкий щербатый потолок, покрытый паутиной и плесенью. Каждую ночь, ложась спать, он лелеял надежду, что все произошедшее с ними было лишь сном, но, к сожалению, пробуждение вновь и вновь швыряло его в суровую реальность. Как обычно, вместо уютной постели он лежал на холодной каменной плите, а заместо родного трактира все также находился в тюрьме города Распутье. Усевшись, Ивейн безуспешно попытался размять затекшие конечности, а едва он потянулся, как пребольно стукнулся затылком. Камера была настолько мала, что в крохотном помещении можно было только лежать или стоять, да и то, сделать это хоть с минимальным удобством мог разве что гремлин или, на худой конец, гном, а при среднем человеческом росте даже о столь скромных удобствах можно было лишь мечтать. Вдобавок, в камере полностью отсутствовали окна, но, несмотря на это, в ней постоянно царил жуткий сквозняк, пронизывающий даже сквозь одежду до мозга костей.

Все это время Ивейн находился в абсолютном одиночестве, если не считать стражников, приносивших ему еду и питье. Утром и вечером узенькое продолговатое окошечко прямо у пола распахивалось, и чья-нибудь рука ставила на пол миску и кружку с водой. Благодаря регулярной кормежке, которая происходила всегда в одно и то же время, Ивейн без труда подсчитал, что шли уже третьи сутки его заключения.