Карусель

Она запомнила почерк миссис Мюррей и с тех пор внимательно изучала адреса отправителей всех писем, которые приносили Бэзилу. Она желала увидеть, не пришло ли что-нибудь от нее. Раньше корреспонденция Бэзила валялась по всему дому, но теперь он тщательно все запирал, и это убедило Дженни, что у него было что скрывать. С горькой усмешкой она льстила себе, будто может его перехитрить, и он не представлял, что каждый день после его ухода она обыскивала его стол. Хотя улик не было, Дженни продолжала считать, что имеет веские основания для ревности. Однажды утром она заметила, что Бэзил оделся во все новое, и ей в голову пришла мысль, будто днем он собирается увидеться с миссис Мюррей. Если он в самом деле отправится на встречу, это подтвердит ее опасения, а если нет — она все равно не сможет отступиться от мучительных фантазий. Зная, в какое время Бэзил уходит из конторы, Дженни, скрыв лицо под вуалью, в неброской одежде, чтобы случайно не привлечь его внимание, заранее заняла удобное место на другой стороне площади и принялась ждать. Наконец он вышел, и она последовала за ним. Она шагала за ним по Стрэнду, потом по Пиккадилли-Серкус, где ей пришлось подойти поближе, потому что она боялась потерять его в толпе. Вдруг он развернулся и поспешил к ней. Она сдавленно вскрикнула, а потом, увидев его лицо, побелевшее от гнева, чуть не сгорела от стыда.

— Как ты смеешь за мной следить, Дженни?!

— Я не следила за тобой. Я тебя не видела.

Он поймал такси и велел ей садиться, потом уселся туда сам и приказал извозчику ехать на вокзал. Они как раз успели на поезд до Барнса. Бэзил не разговаривал с Дженни, и она, перепугавшись, молча наблюдала за ним. Он не произнес ни слова, пока они шли к дому. Потом они отправились в гостиную, и он осторожно закрыл дверь.

— Теперь тебе хватит совести признаться мне, что это значит? — спросил он.

Она не ответила, а в мрачной злобе просто опустила глаза.

— Так что же?

— Я не позволю над собой издеваться, — наконец ответила она.

— Послушай, Дженни, раньше мы лучше понимали друг друга. Почему ты лазила в мой ящик и читала мои письма?

— У тебя нет прав обвинять меня в этом. Это неправда.

— У меня в столе полный беспорядок из-за тебя.

— Что ж, у меня есть право знать. Куда ты собирался сегодня?

— Это совершенно не твое дело. Мне просто стыдно, что ты совершаешь такие ужасные поступки. Разве ты не знаешь, что нет ничего позорнее, чем следить за кем-то на улице? Лучше бы ты воровала, чем читала личную переписку!

— Я не собираюсь терпеть то, что ты волочишься за другими женщинами, можешь на это не рассчитывать.

Бэзил засмеялся, отчасти с пренебрежением, отчасти с отвращением:

— Не говори глупостей! Мы женаты и должны пользоваться этим себе во благо. Можешь быть совершенно спокойна: я не дам тебе повода для упреков.

— Ты вечно ходишь к своим благородным друзьям, для которых я недостаточно хороша.

— Боже правый! — с горечью воскликнул он. — Неужели тебе жалко, если я чуть-чуть расслаблюсь?! Тебе уж точно никак не вредит то, что я иногда хожу повидаться с людьми, которые были моими близкими друзьями еще до женитьбы.

Дженни не ответила, а притворилась, будто переставляет цветы в вазе, потом поправила подушки на диване и картину, чтобы она висела ровно.

— Если ты закончил читать мне нотации, то я пойду и сниму шляпку, — раздраженно произнесла она.

— Делай, как тебе угодно, — ответил он с равнодушием.

Вскоре роман Бэзила опубликовали. Зная, что книга вряд ли заинтересует Дженни и вызовет у нее какие-то чувства, он все же преподнес ей один экземпляр. С миссис Мюррей же он был вполне откровенен, когда написал: ему приятнее всего, что после выхода книги он может отправить издание ей. Он ждал с таким же волнением ответа от нее, как первых рецензий. Она написала дважды: первый раз, чтобы подтвердить получение и сообщить, что уже прочитала одну главу, второй — чтобы после прочтения всей книги воздать ему восторженную похвалу. Такая оценка доставила Бэзилу огромное удовольствие. Дженни явно с большим трудом добралась до последней страницы, и он думал, что она выскажет критические замечания, но ничего подобного не произошло — она молчала. Бэзил был вынужден спросить, что она думает.

— Мне очень понравилось, — сказала она.