Карусель

Немного не доходя до антикварного комиссионного на Невском, я увидел, как напротив затормозила новенькая «восьмерка» цвета слоновой кости, из нее выбрался, орлом поглядывая на прохожих, Вадим Кудряш. Он был в финском стеганом пуховике, собольей зимней шапке и высоких замшевых сапогах «Саламандра» с цигейковыми голенищами. Сутуловатый, кривоногий, с самодовольным розовым лицом, он решительно направился в комиссионку. Меня он, конечно, не заметил, да и у меня не было желания с ним здороваться. Эти самые желтые сапоги на каучуковой подошве он в декабре предлагал мне за 350 рублей, а моему соседу Сереже всучил за 500 «канадский» пуховик, который на поверку оказался «самопалом». Сосед-музыкант Сережа спрашивал у меня адрес Вадима Кудряша, мол, он поедет к нему и морду набьет за подлый обман. Пуховик-то сшили не в Канаде, а в Тосно Ленинградской области, использовав вместо гагачьего пуха пару обыкновенных перьевых подушек. Все это мой сосед выяснил позже, а первое время щеголял в пуховике, едва пролезая в дверь парадной. Пуховик, стоило его надеть, сам по себе раздувался наподобие воздушного шара. Оказалось, что ему красная цена — 170 рублей. Этот жулик Кудряш на 330 рублей его нагрел! Кто-кто, а Кудряш давным-давно вылез из «нишшиты», как произносил это слово Семен Линьков, вон, на новеньких «Жигулях» разъезжает! Сколько он уже их сменил? Поездит несколько месяцев и продает с выгодой на сторону. Но кто-то помогает ему доставать новые машины?..

Странно все-таки устроены люди: вместо того чтобы схватить махрового жулика за ушко да на солнышко, мы клянем его на чем свет стоит, при встрече отворачиваемся, а ведь никому и в голову не придет пойти и заявить в милицию на спекулянта. Что это? Боязнь показать следователю свою собственную глупость? Зачем же позволяешь себя надувать? Видно, Кудряш неплохой психолог, все это учитывает и продолжает безнаказанно творить свои черные спекулятивные дела.

Что-то вдруг заставило меня оглянуться: из магазина по крутым ступенькам спускались Вадим Кудряш и Света Бойцова. Она была в коричневой дубленке с пушистым воротником, ондатровой шапке, на длинных ногах такие знакомые мне высокие сапоги цвета кофе с молоком... Кудряш распахнул дверцу, и Света уселась на переднее сидение, выставив вперед колени.

«Восьмерка», включив сигнал поворота, влилась в поток машин, едущих в сторону Дворцовой площади, а я стоял на краю тротуара у тележки с надписью «Мороженое» и смотрел им вслед... Что-то дрогнуло во мне, еще тоскливее стало на душе. Света и Вадим Кудряш?.. Впрочем, что тут странного? Света давно с ним знакома, и сама привела его в мой дом...

Неяркий луч зимнего солнца пробился сквозь серую пелену неба, смаху ударил по зеркальным стеклам витрин, рассыпал множество зайчиков на никелированных бамперах легковых автомашин, но моего гнетущего настроения не развеял. Если бы не рана на предплечье, я был бы уже в Петухах... Там снегу полно, об этом мне написал из Великих Лук Гена Козлин. Он изредка наведывается в деревню, ловит на озере зимней удочкой окуней. Пишет, что зайцы опять обкусали вершинки молодых саженцев. Надо будет весной купить новых саженцев, мои корявые яблони под окном выстарились, стоят с сухими ветвями и с родимыми пятнами отвалившейся коры. Зато березы лезут и лезут ввысь, они давно перегнали в росте все остальные деревья, посаженные мной и Геной. Прижились и три ели у забора. Сейчас конец февраля, а в марте уже прилетят грачи, в первой декаде апреля — скворцы. Зима в этом году была мягкой, могут раньше прилететь. Я люблю в это время быть в деревне и наблюдать за скворчиными хлопотами. Синицы, которых я каждую зиму подкармливал, в этом году так и не дождались меня.

Наверное, каждый человек испытал в своей жизни взлеты и падения, недели подъема и апатии, хорошие и плохие полосы. Ученые-психологи пишут, что так оно и должно быть, даже придумали какие-то ежемесячные циклы настроения, кривые, пики, ровные линии. Дескать, если бы жизнь человека была ровной и гладкой, как современная автомагистраль, то мир стал бы серым и скучным, как асфальт. Может, ученые и правы, но мне кривая падения настроения не нравилась. Я шел по Садовой улице домой, и все вокруг меня раздражало: очередь в винный магазин, инспектор ГАИ в черной дубленке с дымчатым воротником, бдительно карауливший нарушителей правил уличного движения, разбрызгивающие на прохожих грязь со снегом автомашины, запах гари и бензина. Я понимал; причина всему — Каминский, который, наплевав на своих подопечных, укатил на черной «Волге», присланной за ним, в какую-то поликлинику.