Карусель

— А тебе, что, хочется напиться? — полюбопытствовал я.

— Мне-то? — удивился юноша. — Перебьюсь...

— Так же и другие, а Лида — умная девушка и правильно рассудила.

— А вы не из этого, как его... общества трезвости? — повнимательнее сбоку взглянул на меня юноша. Над верхней губой у него рыжеватый пушок — слава Богу, хоть какое-то доказательство, что он мужчина.

— Я сам не пью и не люблю пьяных, — ответил я.

— И рад бы иногда выпить, да где ее купишь-то? Спекулянты в Опочке за бутылку по восемнадцать— двадцать рублей дерут, а бутылку паршивого самогона дешевле чем за червонец не купишь! Я уж и не помню, когда последний раз надирался...

— А что, приятно надраться?

— Я-то перебьюсь, а вот другие переживают... Когда была водка в магазине, про нее и не говорили...

— Просто пили, как воду...

— А теперь только и разговору: где продают, когда привезут, во сколько магазин откроют... Мне-то что, перебьюсь, а вот другие...

— Другие тоже перебьются, — сказал я.

На обочине стоял туристский автобус, пассажиры столпились у лесного колодца под резной деревянной крышей, видно, ключевую воду пробовали. Среди окружающей зелени яркими разноцветными пятнами выделялись платья, куртки, рубашки. Будто кто-то яркие краски разбрызгал по зеленому фону. Одна высокая русоволосая женщина, беседующая чуть в стороне с мужчиной в белой кепочке, напомнила мне Свету Бойцову, и мое настроение сразу упало. Я повнимательнее взглянул на стоявшую под величественной сосной женщину. Она скользнула равнодушным взглядом по моей «Ниве» и снова повернулась к невысокому мужчине в кепочке.

— Ты за других не переживай, — взглянул я на примолкшего парня. — Тебе повезло, что живешь в такое время, когда у нас с водкой стало туго.

— Какое уж тут везение! — хмыкнул парень. — Бывало, примешь бутылку красного — и пошел на танцы... А на сухую какой разговор с девчонкой? Про звезды и луну?

— Испокон веку лучшие поэты воспевали любовь и луну...

— Вы помните хоть одно такое стихотворение? — тут же поймал он меня. Я видел, как легкая улыбка скользнула по его губам. Сейчас он снова походил на девушку. Я стал вспоминать стихи своих любимых поэтов и зацепился за Тютчева:

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,

Объятый негой ночи голубой,

Сквозь яблони, цветами убеленной,

Как сладко светит месяц золотой!..

— Красиво! — негромко вырвалось у него. Наверное, парнишка с фантазией, если сумел сразу представить все это. Его неподдельное внимание подхлестнуло меня, я прочел ему кое-что из Блока, Есенина, Фета. Он слушал, чуть наклонив в мою сторону кудрявую голову, и вдруг громко сказал:

— Тормозите, дядя! Звоны.

Его голос, показавшийся мне грубым после сладкозвучных стихов больших поэтов, отрезвил меня. Я остановился, где он указал. Парнишка поблагодарил меня, улыбнулся и сказал:

— Надо было бы выучить хоть один стих, на безалкогольной свадьбе только стихи читать! — засмеялся, показав белые ровные зубы, и легко выскочил из машины. Дверцу аккуратно притворил.

В зеркале заднего обзора паренек мне снова показался вылитой девицей! И походка у него какая-то не мужская, вихляющая. Неужели и вправду современные юноши начинают утрачивать свою мужественность? И тут же мой взгляд наткнулся на идущую по обочине девушку в джинсах. Плечи широкие, бедра узкие, походка решительная, мужская. Может, тоже торопится на безалкогольную свадьбу?..

Шоссе сделало плавный поворот, потом стало круто подниматься на холм. По обеим сторонам — высоченные сосны, ели, меж ними зелеными заостренными кверху свечками выглядывает вереск, ближе к обочине — светло-зеленый ольшаник. Вдали над дорогой повисло большое рыхлое облако. Верхняя часть его розово светится, а нижняя будто вобрала в себя серую шероховатость асфальта. Будто заводная игрушка, дорогу перебежала землеройка. Я притормозил, чтобы не наехать на нее. Сколько разных зверюшек гибнет под колесами на асфальте! И откуда это у них неодолимая тяга перебегать шоссе? Даже мелкие птицы стараются пролететь под самым носом у машины. Крупные животные переходят дорогу лишь поздно вечером и ночью. Мне приходилось видеть лосей, лисиц, зайцев, даже один раз на Карельском перешейке, под Выборгом, шоссе пересек небольшой медведь. Наверное, в этих местах когда-то проходили тропы их предков.