Карусель

— А чего звонить? — беспечно ответила она. — Я бы все равно уже не смогла к двенадцати приехать...

Елку вместе с игрушками на следующее утро я воткнул в сугроб у мусорных баков, она почему-то меня раздражала, напоминая о предновогоднем вечере, когда я ее усердно украшал...

Как я буду встречать нынешний Новый год? Хорошо бы с Ириной Ветровой, но я теперь старался не загадывать, ближе к празднику все само собой определится. Но елку я больше не потащу к себе в квартиру!..

3

Услышав рядом визг тормозов, я бросил взгляд на дорогу: напротив меня остановилась черная Волга с двумя антеннами, дверца слегка приоткрылась, и оттуда выглянул мой старинный приятель Алексей Павлович Термитников.

— Волконский, куда путь держишь? — улыбаясь, спросил он. — Садись, подвезу.

Я был рад его видеть, поэтому без лишних слов уселся на заднее сидение.

— Куда тебе?

— Все равно, — ответил я. Мне действительно было все равно, куда ехать, с Термитниковым я не виделся полгода. Слышал, что он с партийной работы был направлен директором в институт, связанный с проблемами космической радиотехники. Был во Франции, его институт разрабатывал какие-то хитроумные приборы совместно с французскими учеными.

— Тогда ко мне, на Кировский, — скомандовал Алексей Павлович. — Все творим? — обернулся он ко мне с переднего сидения. — Чем собираешься порадовать, Андрей Ростиславович, читателей? Кстати, последнюю книгу с автографом ты мне не подарил...

— Редко видимся, — сказал я.

— А кто виноват? — хитровато усмехнулся он.

— Вот уж не знаю, — вставил я.

— Сидишь в своей деревне, забыл старых друзей, — все в том же приподнятом и чуть насмешливом тоне продолжал Алексей Павлович. — А мы тут, бедные чиновники, крутимся, как белка в колесе...

— По заграницам разъезжаем, — в тон ему ответил я.

— А кто тебе мешает? Ты вольный казак. Твои собратья по перу то в Америку летают, то в Японию. Что-то там обсуждают за круглым столом... Я ведь телевизор смотрю, читаю «Литературку».

— Каждому свое, — сказал я.

— Не посылают или сам не хочешь? — допытывался приятель.

— Сам не хочу, — со вздохом произнес я. Ездить за границу с копейками в кармане мне было унизительно. Бегать с туристами наперегонки в самые дешевые магазины, чтобы купить знакомым сувенир... Мне не хотелось развивать эту тему: Термитников подумает, что я завидую вельможным литераторам, а это было совсем не так. Ездили за границу в основном литературные чиновники, причем за государственный счет, у них валюты там на все хватало, а что они там болтали на встречах, об этом очень коротко информировала «Литературка», потому что и в Америке, и в Японии этих писателей никто не знал. Не знали они, конечно, и меня. За границей ведь тоже издают тех, о ком у нас во все трубы трубят.

Бывает, издатели из соцстран договариваются с нашими: мы, мол, издадим вашего литературного начальника, а вы — парочку наших ребят... И издают... тиражом в пятьсот — тысячу экземпляров.

Я немного об этой кухне знал...

— Что же не звонишь, не заходишь? — наступал на меня Термитников.

— Летом звонил, — вспомнил я. — Секретарша сказала, что ты занят, совещание или симпозиум, а может, коллоквиум.

— Еще бы раз позвонил!

— Ты же знаешь, я не люблю звонить по телефону.

Эта моя привычка многих знакомых раздражала.

А я специально в деревне не поставил себе телефон, чтобы мне не звонили. Почему-то телефонные звонки, как правило, больше приносили мне неприятностей, чем радостных известий. Вот я и невзлюбил телефон, хотя понимал, что он, конечно, штука в наш век необходимая.

Черная «Волга» остановилась у старинного четырехэтажного здания с лепными украшениями на фасаде. Алексей Павлович отпустил шофера до пяти вечера, мы подошли к отделанной дубом парадной, где была установлена электронная система сообщения с квартирами. Нажав синюю кнопку, он что-то коротко сказал в микрофон и через секунду дверь, мелодично щелкнув, сама приоткрылась.

— Фантастика! — с завистью заметил я. — Хочу — пущу, хочу — не пущу.

— А тебя разве домой не пускают? — с улыбкой взглянул на меня Термитников. — Женился на Светлане?

— Кто-то другой на ней женился, — ответил я. — Говорят, какой-то деляга или жулик.

— Ревнуешь?

— К жулику?

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице на третий этаж. Лифта в доме не было. Обитая синим пластиком дверь с блестящей ручкой тоже была уже приоткрыта.

Термитников жил с женой в большой трехкомнатной квартире. Здесь длинные коридоры, высокие потолки, просторная кухня. Дом был на капитальном ремонте, но все было сделано прочно, добротно, не то, что у меня на улице Некрасова.