Карусель для двоих, или Рыжая-не-бесстыжая

Словом, грезила Лиля о любви похожей – раз, о принце, чтоб вылитый дедушка – два, и, в конце концов: если они с бабушкой – как две капли воды, то и мужа подать Лильке такого же – три. И вдруг – Петров, из разряда: цирк уехал, а клоуна забыли. Как? Почему? Хоть спрашивай себя до посинения, ответ найдёшь ли… Как не найти и той причины, почему разоткровенничалась, почему обо всём поведала без утайки отцу Петрова. От неожиданности, что ли: свалился как снег на голову, как выигрыш в лотерею, спасателем и спасителем. Правда, из лифта только, а в остальном предстоит ещё решать, но и то хлеб.  Или в знак благодарности пригласила Лилька бригадира на чай, да любопытство плюсом: разбирало, ой, разбирало  девицу, что значит «покоя ни днём ни ночью нет от этой рыжей». Когда его сын сказал? Точно ли этими словами? А зло говорил, или по-доброму, с улыбкой, или нет? Вопросы множились как копии в неисправном ксероксе, помнится заел однажды у Лильки на работе агрегат, бумаги попортил почём зря, выплёвывая лист за листом, пока сообразили что делать – полпачки откопировал.

Андрей Сергеевич Петров слушал Лилю молча, лишь ложечкой сахар в чашке размешивал. От угощения к чаю, и какой-либо еды отказался, покрепче чего тоже не просил. Хорошо хоть приглашение принял. Принял просто и без удивления. Чемодан вот помог донести и вообще приятным, спокойным человеком оказался. «Не то что некоторые, – мысленно съязвила Лилька в адрес сына Андрея Сергеевича, – не будем пальцем показывать…». Скачет по жизни: Фигаро там, Фигаро здесь, и в Москве тоже Фигаро, а ты тут, Лилия Сергеевна, в лифте застревай, на поезд опаздывай.

– Я могу вас отвезти.

– Что?

– Я могу вас отвезти в Москву. На машине. Я хоть так, хоть этак собирался к сыну ехать. Отпуск у меня с завтрашнего дня. Я думал денька на три махну с мужиками на озеро. На рыбалку, а потом уже и Максима проведать можно будет. Но раз уж такая катавасия получилось, то и без рыбалки обойдусь. Соглашайтесь, Лиля.

– Да ведь я не по вашей вине застряла, что же вы планы менять будете, зачем? – изумилась Лилька и от того чуть ли не вскричала.

– По нашей, и не спорьте. Хозяйство лифтовое – наше, не доглядели мы, значит, где-то что-то, не предотвратили поломку. Считайте – моральное удовлетворение и вам, и мне. Вы в Москву попадёте таки, я вину организации заглажу. А рыбалка никуда не денется. Я и в Москве найду где удочки закинуть, точнее под Москвой. Ещё и сына позову. По рукам, рыженькая? – улыбнулся Андрей Сергеевич. И так тепло от его улыбки, от «рыженькой» стало, так светло на душе, что она вздрогнула.

Лиля проснулась в четыре. Открыла глаза, будто приказал кто. Раз – и лупай в потолок, не пойми зачем. До подъема по будильнику два с половиной часа, до встречи с Андреем Сергеевичем – три с половиной. Спрашивается, чего не спится в ночь глухую, Лилия Сергеевна? Перевернись на другой бок, и всё – мечтай о радуге над речкой. О Москве златоглавой в утренней или вечерней дымке, в лучах солнца, о встрече с бывшим одноклассником мечтай, представляй её в подробностях до каждой секундочки, засыпая, но нет: сна не видать, хоть крутись до посинения.

«А у нас отчества одинаковые, – дошло вдруг до Лильки. Ну, с отцом Петрова, – вот чудо-то. Ой, чудо, тоже мне. Ещё скажи – знак! Опять – знак. Вставай уже, раз такое дело. Не уснёшь нынче!». Лиля встала со вздохом. И правда ведь – не уснёт. А делать что? Пошаталась бесцельно по квартире. Умылась, причесалась. Снова всё проверила: документы, обратный, теперь уже только обратный билет, деньги, зарядка. Накрасилась. На бал, что ли, собираешься? До Москвы пилить и пилить, хороша будешь с размазанным макияжем. Стёрла. Стрелки, брови, губы. Ресницы. Вот, дурочка. Переоделась: эти джинсы не таки, лучше брючки льняные. В машине помнутся, будут как из одного места, как из задницы, короче, будут, джинсы назад. А, может, шорты? Заварила чай в термосе. В другом – кофе. Чтобы выбор был. Бутерброды наклепала: сейчас аппетита нет, а в дороге появится, к бабке не ходи. И потом, вдруг Андрей Сергеевич… проголодается, а у неё тут раз – и всё готово. С сыром, с колбасой. Плюсик в карму невестки. И яблоки ещё. И бананы взять, нечего им в холодильнике болтаться. Родители придут цветы поливать, кота кормить, всё равно не возьмут, не съедят, чего добро пропадать будет.

В 7 утра Лиля стояла у лифта и размышляла: вызывать-не вызывать или ну его нафиг? До встречи – полчаса, что она за это время по лестнице не спустится аккуратненько? Спустится, конечно. А лифт – товарищ ненадёжный, спасибо, проверили вчера.  Спустилась. Напротив подъезда стояла машина. Чёрного цвета, чёрт его знает какой марки. Нахальной марки, потому что перегородила всё на свете. Въезды-выезды, входы-выходы. Андрей Сергеевич где проедет, если что? Ей, Лильке с чемоданом, пройти как? К тому же сейчас бабушки с тележками, мамочки с колясками посыпятся из подъезда, как яблоки из авоськи, скандалу с утра не оберёшься. Зачем перед дальней дорогой скандал?