Карусель невозврата

Я вспоминаю его улыбку, и по моим щекам начинают катиться слезы. Сейчас я не хочу ничего. Я не хочу жить, не хочу выздоравливать, не хочу ни есть, ни пить, даже не хочу умываться по утрам. Я просто хочу, чтобы меня никто не трогал. Лучше никогда. Чтобы со мной никто не разговаривал, и никто меня не жалел.

Врач говорит, это пять стадий горя, которые проходят все. Сейчас я на стадии депрессии. Поэтому мне надо пить таблетки и колоть уколы.

Родители взяли отпуск, а может, и уволились, я не знаю, мне абсолютно все равно. Но они дома, оба, каждый день. Постоянно кормят меня, вывозят гулять на инвалидной коляске. Раньше меня бы это напрягало, я бы постеснялась выехать на инвалидной коляске, но сейчас мне все равно.

Я словно робот, который живет по одному механизму, делаю то, что мне скажут. Просто у меня нет желания делать что-то. Нет желания жить. Я хочу умереть.

Я хочу чтобы мой брат был жив. Я мертва, а он жив. Я предала его, предала своих родителей, предала свою подругу. Из-за моего ужасного характера пострадали люди. Из-за моего характера умер Ник.

Теперь я думаю, что Ден послан мне в наказание. И я точно решила, я никогда не прощу его предательство и то, что он бросил меня и уехал не попрощавшись.»

Глава 19. Друг познается в беде

California Dreaming – Jamiroquai

– Диана, к тебе гость. – Говорит мама и впускает в мою комнату Макса.

Я лежу на кровати, как и последний месяц. Смотрю в потолок в полной тишине. Как и все время, с тех пор, когда я приехала с больницы. Как и все время, пока я находилась в больнице.

Макс заходит в комнату, осматривает меня и говорит:

– Отлично выглядишь!

– У меня отросшие корни, брови я не выщипывала месяца полтора, я не крашусь, бледная, с мешками под глазами. Ах, да! В моей ноге торчат спицы. И руки все в гематомах. Спасибо за комплимент. Уместно. – Отвечаю я.

– Сегодня ты очень разговорчивая. Но не могу понять, почему ты лежишь? Мы уходим. – Говорит он и подмигивает.

С тех пор, как я попала в больницу, друзья Ника ходят ко мне каждый день. Иногда вместе, иногда по очереди. У них составлен целый график когда, во сколько и кто ко мне приходит. У них составлен план, что я буду делать с каждым из них. Они пытаются растормошить меня, смотрят фильмы, Крис даже предлагала отвезти меня в парикмахерскую. Но я не хочу. Потому что мне плевать на то, как я выгляжу. Потому что мне противно смотреть на себя в зеркало. Потому что я ненавижу себя.

Мама словно подпрыгивает на месте и говорит:

– Максим, пойдем, я налью тебе чай. Или лимонад. А пока ты будешь пить – я помогу дочери собраться.

Макс соглашается, и они уходят на кухню. Я слышу, как они что-то обсуждают, мама смеется. Впервые, за последнее время она смеется.

Зайдя ко мне в комнату, она говорит:

– Красная футболка или черная?

– Мне все равно.

– Значит белая. – Отвечает она. – Давай я заплету тебя? Раньше ты любила косы.

– Мне 17, какие косы. Спасибо не стоит. Можно я останусь дома? – С надеждой спрашиваю я.

– Нет. Максим приехал специально, чтобы побыть с тобой. Друг познается в беде.

– Он друг Ника, а не мой. – Говорю я.

– Он и твой друг. Они такие молодцы, поддерживают тебя, приходят каждый день. Не забывают. Я всегда говорила Никите, что у него замечательные друзья. – Улыбается она. В этой улыбке много боли. Она отворачивается, чтобы я не увидела слезу, которая катится по ее щеке и продолжает. – Значит хвост. Решено, делаем хвост.

– Мама, у меня в гипсе нога, а не рука, я в состоянии причесаться. Спасибо, я люблю тебя.

– Я тебя тоже, моя милая. Как будешь готова крикни. – Она выходит из комнаты.