Карусель теней

Веселая тогда выдалась поездочка, что уж там. Никогда не думал, что встречу Новый год в компании двух полукровок-сидов, охотясь на безумную даже по меркам своего племени банши. Добавим сюда симпатичную, но коварную килох-вайру по имени Орлэйт, троицу домовитых, но невероятно скупых гроганов, а также Бузинную матушку, и получим варево почище «Hot Toddy». Впрочем, сейчас, полгода спустя, мне кажется, что я тогда провел праздничную ночь не так уж и плохо. Ну, или как минимум, не слишком скучно. В любом случае, я уже не злюсь на Жозефину, по милости которой влип в ту историю.

– Не по зубам, выходит, заморской коняке нашенский ведьмак – улыбнулся леший.

– Да какой там – отмахнулся я и подошел к водянику – Дядя Карпыч, у меня к тебе дело. Вернее – послание. Извини, что с опозданием его передаю, но раньше никак не получилось бы.

– Ох ты! – даже опешил старичок, с левой полы сюртука которого безостановочно капала вода – Это от кого же?

– От Налимыча с Москвы-реки – протараторил я – Велел он тебе кланяться, и со всем уважением напомнить, что про должок твой не забыл.

– Какой-такой должок? – дернул себя за бороду речной дед.

– Ты лет двести назад в зернь ему стаю зеркальных карпов проиграл, а вместо них ему косяк плотвы пригнал – пояснил я без малейших сомнений. В таких вопросах их быть не может, даже с учетом того, что Карпыч мне, конечно же, полезнее и нужнее Налимыча. Но – ну нафиг. Вон, я с долгом Хозяину кладбища протянул – и что вышло? – Потому он тебе просил сказать – не дело так поступать. Проиграл – вынь да положь, как Поконом заповедано.

– Верно он говорит – неожиданно поддержал меня лесовик – Я вот лет двести назад Кузьме, что при бородинском лесе живет, сотню белок проиграл, так отдал же? Хоть и жалко их было. Осень на дворе, вот-вот первые морозы грохнут, у них все дупла запасами набиты, а я их с насиженных мест согнал и в новый лес отправил. Чуть не плакал, а все ж погнал. Долг есть долг, его завсегда платить следует. Особенно, если в зернь продулся.

– Как ты с Карпычем-то снюхался? – хмуро поинтересовался у меня водяник – Где дорожки пересеклись?

– Он нам помог колдуна одного поймать – охотно ответил я – Из рода Кащея.

Старички переглянулись и обменялись кивками, из чего я сделал вывод, что и здесь, в Лозовке, та история двухлетней давности известна. Но оно и понятно – Кащеевич все же был фигурой неординарной, принадлежащей к старой и знаменитой фамилии, потому его смерть не могла пройти бесследно.

– Ладно, ваша правда – покряхтев и повздыхав, согласился водяник – Но не сейчас! Не сейчас! Нерест же! Куда им по рекам шлындать? Вот икру отмечут, тогда пусть плывут.

– Ведьмак, а ведьмак – раздался голос одной из русалок. Речные девы уже закончили дележку подарков, и теперь, сидя на мелководье, расчесывали гребешками свои волосы. Смотрелось это все очень красиво, особенно учитывая то, как гармонично их оттенял лунный свет – А вот там, где ты был, такие как мы есть?

– Есть – кивнул я – Тамошние речные девы мерроу называются. Но если напрямоту, то по красоте вас сравнивать с ними нельзя.

– Чего? – насупилась вредная Лариска, которая, похоже, до сих пор не простила мне того, что я в свое время помог Аглае покой обрести – Это мы, значит, косорылые да страхомордные, а они, выходит…

– Так он не в том смысле – перебили ее сразу несколько товарок – Он о том, что мы краше тех.

– Верно – подтвердил я – И река у нас лучше.

– Вот только рыбы в ней нет! – влез в разговор Родька – Битый час сижу – ни одной поклевки. Хоть бы уклейку какую выдернуть!

– До чего же докучливый у тебя слуга, ведьмак! – поморщился Карпыч – Анисья, насыпь ты ему карасей в ведро, сделай милость! И пущай он отсюда уматывает куда подальше!

– И покрупнее – мигом сориентировался Родька, немедленно начав жестикулировать – Таких вот. Или, лучше даже вот таких!

– Какие будут – недовольно буркнула русалка, которую отвлекли от медитативного расчесывания своих волос – Таких ему, не таких…

– Мне не себе – протараторил мой слуга и ткнул пальцем в мою сторону – Мне ж хозяина кормить! Так что это ему!

Ведро появилось уже через минуту, и в нем кто-то отчаянно плескался. Хотя – почему «кто-то»? Караси. И, судя по довольной роже Родьки, изрядного размера.

– Благодарю за подарок, дядя Карпыч – изучив добычу, поклонился водянику мохнатик – Ну, я пошел.

– А мы? – возмутилась Аксинья, усевшаяся на свое место и снова доставшая гребешок – Или наши труды доброго слова не стоят?

– А вы, хвостатые, и так должны нам свежую рыбу каждый день таскать – заявил Родька, волоча ведро к кустам – Ежели бы мой хозяин вам гребешки то и дело не дарил, вы бы еще сто лет косматые ходили. Кто про вас еще вспомнит, как не он?

Выдав сей достаточно грубоватый спич, Родька удалился с берега, но некоторое время еще был слышен шорох кустов, через который он пробирался, по своей привычной лени желая сократить дорогу до дома, да негромкая ругань, когда к его шерсти прилеплялся очередной кругляш репейника.