Карусель теней

По моему и вышло. Через несколько минут ходьбы и внимательного изучения того, что находится за оградой, я наконец увидел подходящую для моего плана особу. А именно – призрак, отиравшийся близ решетки. Что любопытно – это был мальчишка лет двенадцати-тринадцати, не старше. Впервые с таким сталкиваюсь, хотя по кладбищам полазал изрядно. Молодых людей, от двадцати лет и старше, преизрядно повидал, а вот детей – нет. То ли оттого, что они не успевают нагрешить и сразу отправляются в то место, где свет, то ли еще по какой загробной причине. Я на эту тему никогда не размышлял. Да и не планирую. Не все стоит знать, даже с учетом моей специфической специализации.

– Пацан – окликнул я парнишку, который с ловкостью макаки в данный момент качался на ветке вяза, вцепившись в нее обеими руками – Поди сюда.

– А зачем? – осведомился он у меня, даже не подумав прекратить своё занятие и выполнить мою просьбу.

Вот все-таки как забавно устроена психика детей, что живых, что мертвых. Он даже не задумался над тем, что этот дядька по какой-то причине его видит. Для него данный факт совершенно несущественен. Вот так оно – и всё.

– Раз зову – значит надо – пояснил я – Дело есть.

– Тебе надо – сам и подходи – без малейших признаков уважения к старшим, ответил мне пацан, раскачиваясь на ветке.

– Ну ты и наглый – не мог не восхититься я – Меня бы отец за такие слова как сидорову козу выдрал.

– Так ты мне и не отец – резонно заметил мальчишка – Мой батя вон лежит. Правда, он не пришел после того, как… Ну, потом. А я его ждал. Сильно.

– Бывает – признал я – Каждому свое. Слушай, все-таки уважил бы меня, а? Хоть и ночь, но люди ходят, а я, вон, ору тут чуть ли не на всю улицу. Того и гляди машину из психушки мне вызовут.

– Так ты, наверное, псих и есть – предположил наглый малец, но при этом разжал руки и опустился на землю – Раз меня видишь. Те, которые в своем уме, такого не умеют.

Он не торопясь приблизился к ограде, правда вплотную к ней подходить не стал. Славный такой мальчонка, аккуратный, в рубашечке с длинными рукавами, застегнутой под горло, в брючках со стрелочками. Видать, с душой его собирали в последний путь. С любовью. Впрочем – разве бывает по-другому в таких случаях?

– Скажи, ты Самсона Орепьева-третьего знаешь? – спросил я у него – Забавный такой персонаж, всю дорогу при местном Хозяине отирается.

– Знаю – подтвердил паренек – Вернее – видел несколько раз.

– Позвать его можешь?

– Нет – помотал головой мальчишка – Мне отсюда уходить никуда нельзя. Как определили меня на это место, так я тут и живу. Давно уже.

– Ой, да ладно – поморщился я немного показушно – Чтобы такой безбашенный пацан, как ты, сидел на одном месте, никогда с него не сбегая? Не поверю.

– Что значит «безбашенный»? – заинтересовался мальчишка – Это как?

– Ну, значит, без тормозов – попробовал объяснить ему смысл слова я, поняв, что он, скорее всего, умер еще до появления данного выражения – Нет для него преград ни в море, ни на суше, ни в квартире, ни в подвале. И запретов тоже нет.

– Так то там, с той стороны ограды – мальчишка попробовал пнуть ногой ветку, лежащую на земле, и ему это удалось. Значит точно давненько он здесь. Молодые, назовем их так, призраки на подобное неспособны. Они еще не потеряли связь с той реальностью, в которой их уже нет, а потому не различают до конца, где бытие, а где небытие, что здорово сбивает координацию действий – Здесь все по-другому. Это тебе не с урока сбежать, или вместо занятий музыкой пойти в футбол играть на пустырь. Там что, только замечание в дневник запишут, или в кино пару недель запретят ходить. А тут… Не, я лучше здесь поиграю.

– Прости, не верю – покачал головой я – Хоть ты десять раз мне одно и то же повтори, а все равно – шастаешь ты по территории кладбища. Причем по тем лазам и тропинкам, которые никто не знает. Не может по-другому быть. Знаю, что говорю, сам таким был.

– А докажи! – хитро глянул на меня пацан.

– Вот ты вредный – вздохнул я – Некрасиво прозвучит, но с таким подходам к людям что бы из тебя выросло?

– Что-то да выросло бы – мальчишка заложил руки за спину и качнулся на пятках туда-сюда – Вот ты взрослый – и чего? Бродишь по ночам у кладбища. Нормальные люди так не поступают, они чаю напились и телевизор сейчас глядят. А ты… Как там тебя?

– Ал… – на автомате начал отвечать ему я, только в самый последний момент сообразив, что чуть не попался в банальнейшую ловушку – Ах ты, маленький паршивец!

Мальчишка текуче скользнул к решетке, задрал свое лицо вверх и нехорошо так, очень не по-доброму улыбнулся. И ведь что примечательно – детской непосредственности больше не наблюдалось. Нет, лицо осталось тем же, но черты как-то заострились, а глаза… Это были два черных провала. Не скажу, что мне стало не по себе, такими вещами меня теперь не напугаешь, но в целом – сильно.

– Ты хорош – признал я – Ловок. Чуть не поймал меня.