Касабланка

Вчера вечером Фред забыл отправить эти письма, а теперь, после новостей, напечатанных в газете, пожалуй, уже не стоило их отправлять. И Холты, и Нэн, и Билли, и Мидж, скорее всего, уже мертвы.

— Что-то здесь не так, — заметила миссис Ричмонд во время ленча. — Я просто не могу поверить, что все это и вправду случилось. Все осталось по-прежнему, хотя, казалось бы, весь мир должен перемениться.

— Проклятые красные ублюдки!

— Ты не допьешь мое вино? Я так расстроена.

— Как ты думаешь, что нам сейчас делать? Может быть, позвонить Нэн?

— Через Атлантику? Это слишком шикарно. Чем тебя не устраивает телеграмма?

Кончилось тем, что после ленча они пошли на телеграф, расположенный в здании главного почтамта и заполнили бланк депеши. Окончательный, взаимосогласованный текст послания выглядел так:

"ВОЛНУЕМСЯ ВСЕ ЛИ ЗДОРОВЫ И БОМБИЛИ ЛИ КЛИВЛЕНД ПРОСИМ СРОЧНО ОТВЕТИТЬ".

Телеграмма стоила одиннадцать долларов, по доллару за слово. Принять чек на почте отказались, так что миссис Ричмонд осталась у телеграфного окошка, а Фред отправился через улицу в Марокканский банк обменять его на наличные.

Кассир в зарешеченном окошке с сомнением глянул на протянутый Фредом чек и попросил у него паспорт. Потом он куда-то ушел с паспортом и чеком. Время шло, кассира не было. Фред раздражался все больше и больше. Он привык, чтобы к нему относились по меньшей мере с уважением. Наконец кассир вернулся; вместе с ним пришел представительный господин. Он был немного младше самого Фреда. В петлице его полосатого костюма красовался цветок.

— Вы — мистер Ричмон? — спросил пожилой господин.

— А кто же еще? Посмотрите на фотографию в моем паспорте.

— Очень жаль, мистер Ричмон, но мы не можем принять ваш чек.

— О чем вы говорите? Я всегда обменивал здесь чеки. Вот, взгляните в книжку: 28 ноября — пятьдесят долларов, 1 декабря — двадцать долларов…

Господин покачал головой:

— Извините, мистер Ричмон, но мы не можем принять ваши чеки.

— Позовите управляющего!..

— Очень жаль, мистер Ричмон, но у нас просто нет возможности принять ваши чеки. Спасибо вам большое. Он повернулся, явно собираясь уйти.

— Я хочу видеть управляющего!

Теперь все, кто находился в банке, — и кассиры, и другие клиенты — смотрели на Фреда, который густо покрылся свекольной краснотой.

— Я и есть управляющий, — сказал господин в полосатом костюме. — Всего хорошего, мистер Ричмон.

— Но это же чеки "Америкэн Экспресс". Их принимают во всем мире!

Управляющий ушел в свой кабинет, кассир занялся следующим клиентом. Фред вернулся на почту.

— Нам придется послать телеграмму позднее, дорогая, — сказал он жене.

Она не спросила его, что случилось, а ему не хотелось рассказывать.

Они купили еды, чтобы поесть в номере, поскольку миссис Ричмонд была не в настроении переодеваться к обеду.

Управляющий гостиницы — тощий нервный человек с очками в тонкой металлической оправе — поджидал их возле конторки дежурного. Не говоря ни слова, он вручил им счет.

— Мы ведь вам уже заплатили! — со злостью запротестовал Фред. — Мы заплатили по двенадцатое число этого месяца. Что это вы себе позволяете?

Управляющий улыбнулся. Во рту сверкнули золотые зубы. На плохом английском он объяснил, что это счет.

— Nous sommes payee,[3] — терпеливо улыбаясь, сказала миссис Ричмонд. Затем она повернулась к мужу. — Покажи ему квитанцию. Управляющий внимательно изучил квитанцию.

— Non, non, non,[4] — сказал он, покачав головой. И протянул Фреду вместо квитанции новый счет.

— Ну уж нет, я лучше возьму назад квитанцию. Управляющий снова улыбнулся и отодвинулся от Фреда. Дальше Фред действовал не размышляя. Он ухватил управляющего за запястье и выдернул квитанцию из его пальцев. Управляющий что-то закричал по-арабски. Фред взял ключ от своего, 216-го, номера с крючка за конторкой. Потом он взял жену за локоть и повел ее вверх по лестнице. Навстречу им на зов управляющего бежал человек в красной феске.

Оказавшись в комнате, Фред запер дверь. Он дрожал, ему не хватало воздуха. Миссис Ричмонд заставила мужа сесть, смочила холодной водой губку и отерла его разгоряченный лоб. Через пять минут под дверью показался уголок бумаги. Это был счет.

— Ты только взгляни на это! — воскликнул Фред. — Сорок дирхемов в день. Восемь долларов! Ах он сукин сын!

Обычно в день за комнату платили двадцать дирхемов, а Ричмонды, сняв номер на две недели, сторговались на пятнадцати.

— Успокойся, Фредди!

— Я придушу этого ублюдка!

— Наверное, тут какое-то недоразумение.

— Какое недоразумение? Он же видел квитанцию, видел ее, видел!.. Да он сам ее и писал. Ты же прекрасно понимаешь, почему он так делает — из-за того, что произошло. А я еще не могу получить деньги по чекам. Паршивый сукин сын!

— Успокойся, Фредди, — он пригладила взъерошенные пряди седых волос влажной губкой.

— Не надо мне твоих "успокойся Фредди"! Я знаю, что я сейчас сделаю. Я пойду в американское консульство и подам жалобу.