Касэлона. Особенный рейс

Репортерам быстро надоела история о герое. Люди готовы бесконечно смаковать мерзости, поэтому появился «душегуб Райс» — тот, кто отдал на убой свою неверную жену. Ванду, да. Ту самую Ванду. Райсу больше не сочувствовали, хотя обычно и оправдывали его с эдаким понимающим снисхождением. О второй погибшей девушке СМИ вспоминали редко.

Из беспросветного пьянства Райса вытащил Никал Лютик — мафиози средней руки, которому он зажимал разодранную бедренную артерию после взрыва. Думаю, в тот день Никал видел то же, что и я, — бесконечную любовь к Ванде и разрывающее сердце горе от ее утраты. Он не повелся на вопли репортеров. Я запомнила его как человека, который не идет на поводу у толпы. Райс, по-моему, вообще не помнил Никала на «Селестине».

Смешно, но именно Никал Лютик подарил нам обоим новую жизнь. Мне — свободу, Сэму — «Касэлону» через подставных лиц. Правда, я этого не заслужила… И Райс считал, что не заслужил. Я надеялась, что однажды смогу его переубедить.

Ага, я потихоньку сходила с ума и собиралась с ним «заговорить».

* * *

Касэлона

Утром прибыл Габриэль Антэс. Беседа с ним Сэму не запомнилась. Оникский министр экологии угрожал и обещал, но не сказал ничего нового.

Он потребовал, чтобы ему немедленно вернули сына. Райс отказался это сделать и, в свою очередь, попросил предъявить документы. Дескать, люди мы не местные, в политике не разбираемся, новостей не смотрим… Нас похищают, а потом какой-то хлыщ называет себя министром и качает права. Непорядок. Министры незаконными оборудками не промышляют и взорвать к чертям собачьим мирное пассажирское судно не обещают. Пусть агрессор докажет, что он — Габриэль Антэс. Иначе — никаких переговоров.

После десятиминутного размышления на «Касэлону» передали идентификационную карточку государственного образца.

— Откуда мне знать, что она настоящая? — Сэма уступчивость не слишком обрадовала. — Перестаньте глушить галанет, чтобы я смог проверить ее в общей базе.

К сожалению, тревога за сына не лишила Антэса разума и не позволила кораблю получить доступ к галасети хоть на короткий период.

Министр озлобился и заявил, что если Матиас не выйдет в течение ближайших двух минут, его люди пойдут на штурм.

Райс ненавидел угрозы. Особенно легковыполнимые.

— Не боитесь, что тогда Матиас выйдет вперед ногами? — рявкнул он, без труда балансируя на трапе.

Эхо пронеслось над озером, прятавшимся под утренним туманом, и вспугнуло стайку птиц.

— Вы не убийца, Райс. — Антэс находился на расстоянии в десять метров, но Сэм слышал его необычайно четко. — Что бы о вас ни говорили, вы не убьете ни ради великой идеи, ни ради себя. Если начнется штурм, пострадает только ваша команда. И, мне тут подсказывают, пассажиры. Откуда у вас пассажиры?

Динамики «Касэлоны» захрипели.

— Текстовый режим, «Зара», — устало приказал Сэм. — Шли все на мой планшет. И никакой цензуры!

«Отдайте ему Метта и раненых. Вместе с их вещами», — появилось на экране. Без подписи, но никто, кроме Коти, не выдал бы последнюю фразу. Она копалась в планшете Илиаса. Для нее было важно, чтобы с этим устройством произошло… Что с ним должно было произойти?!

Или пожелание исходило от Мика, которого сильно нервировало присутствие наемников и интересовало их оборудование?

От Аристэя, что волновался за спокойствие сына больше, чем за судьбу «Касэлоны»?

От вечно что-то придумывавшей Саны, которая в каждой бочке затычка с первого дня рейса?

От тихони Леви, при нужной мотивации способной на подвиги вроде освоения практической медицины по справочникам за пару дней?

От Миры, что внезапно перекрасилась в нежный сиреневый цвет и начала убирать со лба челку? С точки зрения Сэма, это не могло не значить что-то жизненно важное вроде планов на счастливое замужество или массовое убийство.

«Нет времени разбираться, кто из них умничает. Я должен доверять команде», — и Райс объявил, что вместо Матиаса, пребывающего на «Касэлоне» в статусе пассажира, агрессоры получат троих пленников. А когда Антэс даст письменные гарантии того, что жизни и здоровью обитателей корабля ничего не будет угрожать на протяжении и по завершению проекта терраформации, Матиас вернется в семью.

— Что значит «в статусе пассажира»? — возмутился Антэс. — Вы удерживаете его насильно!

— А вы бы предпочли, чтобы он квартировал в гнезде лайсов? — парировал Сэм. — Нам нужны гарантии. Заметьте, мы не требуем, чтобы нас развезли по домам и дали денег на психотерапевта. Будем реалистами. Вам нужна слезливая история для общественности, нам — жизнь. Подыграем друг другу?

Оппонент не возражал.

Метт перевез к флаеру без опознавательных знаков раненых, причем за вторым из них он явно не хотел возвращаться. Приказал отключить компьютерное управление и засел в кабине с видом человека, который готов к чему-угодно, особенно к нашествию привидений.

— Антэс! — окликнул министра экологии Сэм. — Меня гложет любопытство. Скажите, это вы убили Лилиану Эвгениу?

Тот споткнулся на ровном месте и упал прямо на подножку флаера, рассадив себе бровь.

— Лили погибла от рук Даниала Каса! — будто выплюнул ненавистное имя.