Кащеева наука

— Полынь да любисток, мята и мелисса, семена мака и красавка уснуть помогут, еще боярышник можно добавить… — Леший ко мне повернулся, а я смутилась — и как понял, что мне надобно? — Но с красавкой ядовитой обережно… кому зелие такое надобно, скажете домовому Митрофану, он споможет.

Обязательно скажу, а то какая с меня учеба будет?

После занятий все дружной гурьбой уселись за столы, которые волшебным образом проявились возле избушки, — говорил мне Митрофанушка, что так задумано, чтобы время не терять, скатерти-самобранки появляются в строго определенное время в той части Зачарованного леса, где ученики находятся.

Я села с краю, подальше от Добронравы, но она ко мне интерес утратила — царевич с ней о чем-то гутарил, вот она и щурилась счастливо, как кошка, что сметаны объелась. И тут я поняла, что она мне и правда животину эту напоминает вальяжностью своею да грацией. Чего у боярыни не отнять, так это стройности и умения ходить павою.

Мне б так…

Кормили нас кашей с мясом, пирогами рыбными, яблоками в меду. Поели быстро — некогда было рассиживаться — и отправились к терему, где нас ждал наставник по боевой магии.

Указательные камни привели нас к высокому крыльцу — терем был двухъярусный, с гульбищем, украшенным резными столбами, по перилам вились хмель и дикая роза… будто и не к богатырям пришли, а к волшебницам каким. Но едва в сени вступили — сразу понятно стало, что судить терем этот по внешнему виду не стоило. Ни половичков, ни мягких шкур, ни трав у притолоки — лавки и столы, да оружие по стенам. Палицы еще развешены, мечи да щиты, копья да луки приготовлены.

В избу зашел огромный детина в кольчуге, надетой поверх льняной рубахи, с мечом у пояса — ростом на пару голов выше Ивана-царевича, а тот немаленький у нас.

— Зовут меня Илья, — объявил богатырь, — обучать я вас буду ближнему и дальнему бою, но книжным премудростям должон попервой всего этого, так что не думайте, что сразу на ратное поле выпущу.

Илья Муромец, вспомнила я, тот самый, кто родился в крестьянской семье, в селе Карачарово, самый главный он русский богатырь, всем богатырям богатырь. Тридцать лет и три года на печи просидел, пока калики перехожие его силой дивной не одарили, вот и отправился он к князю Владимиру, чтобы в дружине его послужить. Почет это большой. Соловья-разбойника пленил он, Чернигов от нечисти очистил, Идолище поганое зарубил, Калина-царя победил… Такой наставник хорош, у такого многому научиться можно.

Царевичу вон в самый раз это все, а мне, девке, занятия по ратному бою зачем? Не богатырша я ведь, хилая, тонкая, меча в руках не удержу… Про таких говорят — и как душа в теле держится, мол, совсем слаба. Сватов ко мне потому и не слали — баб в селе каких любят? Кровь с молоком — чтоб дородная была, пышнотелая, чтоб рожать могла легко да в поле пахать. А с меня чего взять-то? Я и огород почти не вела, потому как умаривалась быстро… Если б не домовик, неизвестно еще, с избой справлялась бы иль нет… Костлявая, как мара, так бабы в селе говорили, жалеючи меня.

— И ежели кто думает, что предмет мой ненадобен будет, то шибко он не прав… — как будто сквозь туман услышала я голос богатыря Ильи и словно ото сна очнулась.

Гляжу, а он прямо возле меня стоит, руки на мощной груди сложил, усмехается в бороду, но вроде не сердится.

— Рукопашному бою девок учить без надобности, но вот с палицей управляться али луком — верное дело! Главное, помните — бить себя да в обиду давать нельзя никому. Ежели и сильнее обидчик ваш, не попускайте его — а то вовек не избавитесь от измывательств. Честь дороже жизни должна быть. Особливо для волшебников. Все поняли?

Нестройный хор тихих голосов был ему ответом — побаивались, кажется, Илью. Но вот гляжу — травницы наши улыбаются, косы теребя, да глазки строят. Видать, приглянулся им наставник. Мне смешно стало, но попыталась спрятать смешинку, еще подумает Муромец, что насмехаюсь над ним.

— Если забудете про честь свою… так однажды ни ее, ни жизни — ничего не будет у вас, — продолжил Илья меж тем, — помните о том. Боевой пляске да кулачному бою обучать буду токма витязей, потому после занятий им надобно получить комплект одежи специальной у Митрофана. Потом и про ношение кафтана поговорим… Но всем знать надобно, что кафтан, взятый за ворот и переброшенный через одно плечо, сообщает о нежелании драться. Такого человека задирать не надобно. А вот ежели кафтан наброшен на оба плеча, но руки в рукава не просунуты, то такой человек ищет драки, опасности не боится… Как одежой пользоваться в виде щита, энта мы изучим на практике…

Богатырь прошелся у окошка, нахмурясь, засмотрелся на что-то, но рассказ свой не стал прерывать. Когда я поняла, что на ристалище нас никто не гонит пока, то даже приятно стало слушать низкий бархатистый голос Муромца.

— Будем собирать боевые группы, — продолжал Илья, обратив снова на нас свое внимание, — но попозжа, попозжа… Эмблемы каждая группа себе сама выберет — Буй-тура можно взять, али оборотня Вольгу, аль богатыря Вырвидуба, которого волчица выкормила… тут настаивать не стану.