Кащей и Иван

Но Кощей, приблизившись, осторожно обнял Иванушку и положил ему голову на плечо.

— Ванька, прогони меня, пока не поздно, — с таким надрывом зашептал Кощей, что Иван вздрогнул. — Не давай надежды. Я же неправильно всё пойму. Я же привяжу тебя к себе. Я слишком тебя люблю, Ванечка. Прогони меня, пока не поздно.

Юноша стоял, как соленой столб, глядя на белоснежную макушку, чувствуя теплое дыхание на своей шее. И не мог решиться прогнать. Боялся, ужасно боялся и не мог. Все слова о любви, что говорил Кощей, вертелись в голове. Вертелись, тревожа сомнениями.

— Не могу, — тихо прошептал Иван.

Ему было приятно стоять в объятиях Кощея, чувствовать его тепло, слышать его голос. Теперь он еще лучше стал понимать Василису, от этого невозможно отказаться, потерять это прекрасное чувство, что тебя любят. Так сильно, что невмоготу жить порознь.

Бессмертный отстранился от Иванушки, смерил его тяжелым взглядом и молча ушел с палубы.

— Зря ты так, Иван. Лучше бы прогнал, — пробурчал Волк, подходя ближе к юноше, который провожал взглядом Бессмертного.

Потрясенно воззрился юноша на зверя и возмущенно спросил:

— Почему это?

Волк покачал головой, сокрушаясь над глупостью человека, и объяснил:

— Нож в сердце вонзил, а вытащить не хочешь.

— Я ничего не делал! — воскликнул обиженно царевич.

— Дурак ты, Иван, как есть дурак. Он тебе в любви признался, а ты…

— А что я? — с вызовом бросил ему юноша, который не собирался оправдываться перед Волком.

— Прогони его прочь, — твердо посоветовал зверь. — Он же мучается. Хуже будет, когда до грани дойдет, не сумеет силу удержать в себе.

Ванюша нахмурился, непонятны ему были слова Волка.

— Чего ты от меня хочешь? — уже спокойнее спросил у зверя.

— Прогони, раз не может ответить взаимностью, — наставлял его Серый Волк, с осуждением глядя на юношу. — Не мучь его. Убей.

— Я не могу его убить! — в сердцах воскликнул Иван и отшатнулся от Волка. — Не могу!

— Дурак ты, — вновь сокрушенно выдал Волк. — Он ведь темный бог. Сила выйдет, смертей не оберешься.

С этими словами Волк оставил растерянного юношу одного с его проблемами. Иван потрясенно взирал на чужой берег, а сам мыслями был с Кощеем, в тот миг, когда он сжимал его в объятиях.

О чем он мечтал в тот момент? О том, что готов простоять так вечность. Вспоминал знакомых красавиц и понимал, что не хотел ни одну из них обнять, а вот Бессмертного…

Так и простоял юноша на палубе, пока корабль не причалил к пристани великого города Багдада. Разномастный народ на берегу крикливо зазывал гостей спуститься. Яркий рынок начинался уже возле самых пристаней и тянулся до ворот города.

— Пойдем, Иван, — тихо позвал Кощей юношу.

Иван развернулся к нему лицом и хотел извиниться за причиненную боль, да слова застряли. В глазах Кощея была боль и страдание, всё, как и говорил Волк.

Бессмертный протягивал руку юноше. Раскаяние затопило душу царевича. Кощей опустил руку, понимая, что Иван не примет ее. Но юноша резко выдохнул и подошел к Бессмертному, уткнулся ему в плечо и тихо прошептал:

— Я не могу тебя убить, прогнать. Я не могу отказаться от твоих чувств. Но и не могу ответить так, как ты того желаешь.

— Иван, не надо…

— Прости, Кощей. Но я боюсь потерять твою дружбу, эти теплые отношения, что установились между нами. Ты стал дорог мне. Но…

— Этого достаточно, Иван. Не корись. Мне достаточно и этого.

— Прости меня за трусость.

— Ты не трус, Иван, — попытался остановить юношу Бессмертный.

Он обнял царевича, нежно прижимая к себе.

— Ты же сам говорил, что люди бегут от любви не таких, как они сами, — упорствовал юноша, буркнув, не поднимая головы.

Ему было ужасно стыдно перед Бессмертным.

— Дурачок мой, Ванечка, да я счастлив от того, что ты рядом, — ласково успокаивал Кощей, еде сдерживаясь, чтобы не накинуться на юношу. Но нельзя спугнуть его сейчас, только не сейчас, когда Иван сам сделал шаг навстречу. — Я так счастлив, что смотришь на меня, разговариваешь. Я счастлив.

— Не ври мне, я всё вижу, — обиженно бросил Иван и, резко отстранившись, стал спускаться по трапу вниз.

А Кощей прикрыл глаза, гася разбушевавшуюся бурю. Ваня сам не ведал, что творил. Сам не знал, что разбудил своими словами.

— Ваше Величество, халиф ждет вас, — тихо произнес Волк, опасаясь близко подходить к хозяину.

— В самое время, — злобный оскал скривил бледные губы, — будет на ком сорваться.

— А что с птицей?

— Пусть Иван ее поймает. Сердцем он чист, только к нему пойдет она. Помоги, но при первом же слове ко мне.

— Сделаю, — кивнул мордой зверь и припустился догонять юношу, который радовался, глядя на товар в лавках. Чего тут только не было, глаза разбегались: и посуда, и украшения, тканей всевозможных, платков, мечи работы удивительных мастеров.

Иван медленно шел вдоль торговых рядов, восхищаясь мастерством изготовления, дивился чудным украшениям. Серый Волк был рядом и постоянно просил его пойти с ним куда-то, но юноша упирался, моля подождать.

— Тут столько всего, я еще погляжу.

— Иван, ты забыл, зачем мы здесь? — недовольно ворчал Волк, не отставая от юноши ни на шаг.