Кащенко

О. В. Лиманкин и А. Г. Чудиновских приводят в своей книге его воспоминание о первой встрече с нашим героем: «Вот в этой-то читальне я и познакомился с П. П. Кащенко… Как сейчас помню, это было под вечер уже осенью, когда мы впервые пожали друг другу руку, причем вошедший молодой человек назвал свою фамилию. Это был совсем еще юноша… неяркий блондин, высокий и стройный, с красивым лицом и прекрасной, горделиво приподнятой головой, обрамленной густой шевелюрой, как орел. Для своих 19–20 лет (а на самом деле ему было 18 лет…) он показался мне достаточно развитым и начитанным и был не чужд научных стремлений. Но, что в особенности мне бросилось в глаза в моем новом знакомом, это та сдержанность и тактичность, с которой он беседовал, что позволяло ему, с одной стороны, не обнаруживать своих незнаний там, где действительно чего-либо не знаешь, с другой стороны, незаметно поучаться от другого, не подавая виду. Эта черта со временем развилась у него в другую родственную ей, благодаря которой, занимая в спорах известную позицию, он давал противнику своей сдержанностью известный простор, а когда тот достаточно сбивался с пути, неожиданно запирал ему выход. Это была своего рода диалектическая стратегия, в которой он сделался впоследствии великим мастером»[14].

Вот таким, в какой-то степени сложившимся человеком Петр Кащенко попал на встречу с Тургеневым. Мы не знаем, какую роль тот сыграл в истории протеста нашего героя, но, вполне вероятно, эта роль была значимой. Артистическая натура Кащенко скорее всего отозвалась на воздействие личности великого писателя. Возможно, именно после общения с Тургеневым наш герой перешел от слов к действию. Вместе с Елпатьевским и Викторовым он собирает средства для политзаключенных, распространяет запрещенную литературу. А после «охотнорядского побоища» начинает пробовать себя в роли оратора на студенческих сходках.

Руководство университета, конечно, заметило подрастающего революционного вожака, но некоторое время его не трогали. Тем временем вокруг будущего психиатра сложился настоящий кружок по революционным интересам. Студенты не только организовывали сходки своими силами, но и встречались с более опытными оппозиционерами, известными народниками Н. А. Морозовым и А. Ф. Михайловым.

Вольная жизнь продолжалась до 5 марта 1879 года, когда в московской гостинице «Мильгрен» обнаружили труп Н. Н. Рейнштейна, фальшивого революционера, состоявшего в Северном союзе русских рабочих, а на деле работавшего полицейским агентом. Убийцы оставили на теле записку: «Николай Васильевич Рейнштейн, изменник, шпион, осужден и казнен русскими социалистами-революционерами. Смерть иудам-предателям!» Полиция бросилась арестовывать всех, кто казался неблагонадежным. Разумеется, в их число попал и наш герой, хотя ему удалось к этому моменту избавиться от запрещенной литературы и прочего компромата. Единственным подозрительным предметом в его личных вещах оказались портреты Чернышевского и Пугачева.

Кащенко отпустили, но с негласным полицейским надзором, а его друга Петра Викторова сослали в Вологодскую губернию. Вскоре после этого был принят новый университетский устав, сильно ограничивший студенческую вольницу. Теперь студентам запрещались любые коллективные действия, будь то посиделки, собрания или публичные чтения. Правда, нашего героя это не остановило: в самом конце того же 1879 года он пытался снова организовать протест в защиту исключенных из университета студентов, которые участвовали в беспорядках.

При этом учиться Кащенко продолжал старательно, а на последнем курсе еще и женился, что тоже в какой-то степени можно считать актом неповиновения властям. Дело в том, что студенты, начиная с давних времен, не имели права на брак до конца учебы. Постепенно на эту проблему начали смотреть сквозь пальцы, но все равно требовалось специальное разрешение начальства. Свадьба Петра Петровича произошла в январе 1881 года, его невеста, Вера Александровна, происходила из семьи коллежского секретаря Александра Горенкина и отличалась крайней строгостью нравов. Даже к своим домашним она всегда выходила только при полном параде.