Кашпар Лен-мститель

Мысли о Дольфи не давали покоя Люцке, справедливо считавшей себя истинной причиной ее счастья, но тем мучительнее ныло Люцкино сердце, а в уголках глаз копилась жгучая сухость, такая, что и моргать было больно. Может, поплачь она чуточку — злой умысел вышел бы из души со слезою, но плакать ей если и оставалось, то разве что кровавыми слезами... Пусть лучше плачет Дольфи! И если раньше Люцина, возможно, с радостью благословила бы жениха и невесту — «Дай вам Бог счастья!» — и, скорее всего, пошла бы поглазеть на них в костел, но теперь... Нет, нет и нет!

И она припустила со всех ног, словно боялась, что собственная жалость догонит ее...

Ей повезло и на этот раз: в подъезде дома Могизлов не было ни души. Правда, на лестнице, перед самой дверью в его комнату, она так растерялась, что от страха холодок по спине пробежал.

Сейчас бы взять и сгинуть отсюда!

Нет, именно вопреки собственной слабости она должна свершить задуманное.

Сначала выпьет полпузырька, а остальное плеснет ему в лицо! Если наоборот — невзначай можно вылить на него все сразу, и для себя ничего не останется... Вытащив пузырек из сумочки, Люцка с грустью отметила, что содержимого с лихвой хватит на двоих...

«Сначала выпить, потом плеснуть!» — как заклинание повторяла она. Скорее бы! Перекрестившись, она постучала в дверь.

Никто не отозвался.

В конце концов, Рудольфа могло не быть дома.

На это она никак не рассчитывала... А может, Рудольф все еще у Дольфи, и они вместе празднуют помолвку?.. Люцка решила зайти попозже, чтобы застать его наверняка.

Она уже стала спускаться, когда дверь отворилась: на пороге стоял он.

Ей казалось, сердце молоточком колотится в ребра...

— Это в‑вы, барышня, — приветливо, но очень медленно выговаривая слова, произнес он. Речь все еще давалась ему с видимым трудом, хотя сам он, кажется, был в прекрасном расположении духа. — Ну, проходите, проходите, раз уж вы здесь! Надеюсь, вы ко мне с добрыми вестями?

Рудольф едва узнал ее, да и то по красно-белому платку и черным кудряшкам.

Не сказав ни слова в ответ, Люцка, мрачнее тучи, прошла мимо него в комнату, полную табачного дыма: курил молодой Могизл отчаянно...

— У вас что-нибудь стряслось?

— Да! — отрезала Люцка.

— Ну, и в чем же дело?

Он был с ней ласков, как с маленьким ребенком, только что не сюсюкал, но все это были не те слова, что она желала и надеялась от него услышать.

Не дождавшись ответа, Рудольф как ни в чем не бывало просиял:

— Вы только посмотрите, я снова могу курить! Два с половиной года у меня сигареты во рту не было, а что это такое, знает любой заядлый курильщик. Да я и пить сейчас могу, как все нормальные люди!..

Он с наслаждением затянулся и выпустил дым из носу. Потом, налив в рюмку вина, залпом осушил ее — видно было, что он наловчился это делать...

— Я уже умею произносить эм, пэ, вэ, и доктор Бур обещал, что скоро смогу смеяться!

Люцка наконец осмелилась поднять на Рудольфа глаза. Ах вот как, и ни слова о том, что все это благодаря мне, мне! Вторую такую дуреху только поискать, пронеслось у нее в голове...

Но молодой человек ничтоже сумняшеся болтал с ней, как со старым знакомым.

Однако приметив, что Люцка мрачнеет, повторил вопрос:

— Итак, что же все-таки случилось, дитя мое?

Люцка достала мешочек на шнурке и заносчиво отрезала:

— Никакое я вам не дитя! Говорите это своей невесте!

— М-м-да... С невестой у меня что-то не заладилось...

Люцка, не слушая — будто не желая знать, о чем это он, — одну за другой выкладывала на стол свои тысячи.

— Ну, так чего же вы еще хотите от меня? — рассердившись, спросил Рудольф хозяйским тоном. — Ровно десять тысяч, как было обещано. Или вы сомневаетесь? Одна, две, три, четыре...

— Сосчитаете — и берите их себе! С голоду помирать буду — гроша ломаного от вас не приму!..

— Ничегошеньки не понимаю! Может, у вас не все дома? Десять тысяч крон на дороге не валяются, и, будь я подлец, я бы действительно их забрал, поскольку расписка у меня. Но я не из таких, и потому — забирайте свои деньги и ступайте с богом!..

Теперь он говорил резко, почти срываясь на крик.

— Вот и хорошо! Раз вы так ничего и не поняли, то получайте свое!.. — в ярости крикнула Люцка, однако на последних словах почему-то сникла.

Здоровой рукой Рудольф успел выхватить у нее странный предмет, который она судорожно вертела в руках. Взвизгнув, Люцка вцепилась зубами в его запястье.

Рудольф, не уступив ей в ловкости, увернулся и рассмотрел наконец злополучную вещицу. Он не ошибся, это был пузырек с какой-то жидкостью. Не учтя, что пробка может присохнуть, Люцка потеряла драгоценные секунды...

Прыжок — и она попыталась завладеть заветной склянкой, но Рудольф успел повернуться боком, и Люцина пушинкой отлетела в сторону.

— Это что? — произнес он задумчиво, взболтав пузырек и разглядывая его содержимое на свет. Он принюхался, и если бы у него была вторая рука, наверняка откупорил бы флакон. Правда, все было ясно — едкий, противный запах ударил ему в нос.

— Уксусная кислота, — произнес он совершенно спокойно. Подойдя к остывшей печи, открыл заслонку и бросил туда пузырек.