Каштановый человечек

Роза незамедлительно проверяет приложение на своем мобильном телефоне, а Фогель так стремительно поднимается со стула, что тот падает на пол. Приложение называется «Find my Child»[34]; они со Стиином установили его в прошлом году, чтобы отслеживать местонахождение Густава. Карта GPS, однако, пуста: телефон Густава не передает сигнал. Хартунг не успевает сказать об этом, как в помещении появляется агент, выходивший поговорить по телефону. Роза встречает его взгляд и чувствует, как пол проваливается у нее под ногами. Точно так же, как в день исчезновения Кристине.

91

Очнувшись, Хесс понимает, что несколько минут пребывал в отключке. Он сидит слева от Тули́н за столом в комнате для оперативных совещаний, и вялый взгляд его обращен к окнам, выходящим на дворик с колоннами, давно уже погрузившийся в темноту. До него доносятся громкие возбужденные голоса, свидетельствующие, что ситуация сложилась серьезная. Впрочем, обстановка ему привычна. Где бы в мире ни случилось похищение ребенка, полиция и спецслужбы реагируют по одному и тому же сценарию. С той только разницей, что работают они более напряженно, когда речь идет о похищении ребенка известного политика.

Прошло уже пять часов, как министерский автомобиль Хартунг обнаружили на придорожной стоянке у одной из автомагистралей к юго-западу от Копенгагена. Но никаких следов ни Густава, ни Бенедикте Сканс или Асгера Неергора полиция не нашла. Никаких требований похитители также не выдвигали.

Сразу же после обнаружения автомобиля началась крупнейшая в истории Дании розыскная операция. Границы, аэропорты, железнодорожные станции, мосты, паромные причалы и береговая линия были взяты под контроль сотрудниками местных отделов и экипажами патрульных машин. У Хесса сложилось такое впечатление, что чуть ли не весь полицейский автопарк был задействован в операции, общее руководство которой осуществляли контрразведка и Управление полиции Копенгагена. К акции даже подключили подразделения гражданской обороны, члены которых, не закончив ужин, отправились в осеннюю темноту. Об операции уже давно предупредили коллег из Норвегии, Швеции и Германии; поступила информация о ней и в Интерпол, и в Европол. Однако Хесс не питал особых надежд на помощь международных организаций. Они подключатся лишь тогда, когда станет ясно, что похитители пересекли границы нескольких стран, но в таком случае вероятность найти Густава Хартунга уменьшится самым драматическим образом. Практика показывает, что наилучшие шансы обнаружить похищенных сохраняются в течение первых двадцати четырех часов, пока следы преступников еще свежи.

Хесс старается прогнать воспоминания о похищении человека, в поисках которого участвовал пару лет назад. То дело потребовало совместных действий французской и немецкой полиции. Исчез двухлетний мальчик из Карлсруэ, и франкоговорящий похититель стал вымогать у отца ребенка, директора одного из немецких банков, два миллиона евро за возвращение сына. Хесс был в составе группы в условленном месте, где преступник должен был забрать деньги, но так и не явился за ними. А месяц спустя они нашли тело мальчика в канализации всего лишь в пятистах метрах от дома, где проживала семья директора банка. Экспертиза показала, что у ребенка проломлен череп, – по-видимому, похититель уронил его на асфальт рядом с канализационным люком, когда пытался вместе с ним скрыться с места преступления. Убийцу они тогда так и не нашли.

К счастью, обстоятельства исчезновения Густава не столь драматичны, и повод для оптимизма пока еще остается. Как раз сейчас оперативники опрашивают коллег Асгера Неергора, а также сотрудников Министерства соцзащиты, парламента и детского отделения Центральной больницы по месту работы Бенедикте Сканс. Пока что никто из опрошенных не сообщил, где могла бы скрываться парочка вместе с мальчиком, но еще рано исключать возможность получения ценной для следствия информации. Кроме того, во всех выпусках новостей постоянно показывают фотографии Густава Хартунга, и потому похитители вряд ли решатся засветиться с ним в каком-нибудь многолюдном месте. А это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что большинство граждан в состоянии узнать Густава, если увидят его хотя бы мельком, и проинформировать власти о его местонахождении. И плохо, потому что это обстоятельство будет давить похитителям на психику, и как бы они, находясь в состоянии аффекта, не приняли роковое решение. Эту проблему жарко обсуждали в руководстве как Управления полиции, так и контрразведки, но в конце концов дискуссии оказались излишними. Родители Густава сами настояли на том, чтобы о розыске их сына объявили публично, после чего споры прекратились. И Хесс прекрасно понял, почему они приняли такое решение. Год назад семья пережила жуткий кошмар, и не успели они хоть чуть-чуть прийти в себя, как на них нахлынула новая волна потрясений. Разумеется, хвататься следует за любую соломинку, но знать, верное ли решение приняли родители Густава или нет, Хесс не мог.