Каштановый человечек

Он слышит, как Тули́н требовательным голосом обращается к Генцу, который из своей ставки в экспертно-криминалистическом отделе по громкой связи докладывает на лежащий на столе мобильник Нюландера о результатах предварительной экспертизы.

– Удалось ли засечь их мобильники?

– Нет. Бенедикте Сканс и Асгер Неергор отключили свои мобильные телефоны сегодня в шестнадцать семнадцать, то есть, видимо, сразу после похищения. Не исключаю, что у них есть другие, незарегистрированные телефоны, но пока я их не…

– А планшеты и ноутбуки в квартире? Там по крайней мере был один «Айпэд» и ноутбук «Леново». Нет ли там электронных билетов на самолет, паром или поезд? Да, и, может, они пользовались кредитными картами?

– Я уже сказал: ничего, что могло бы нам понадобиться, мы пока не нашли. А чтобы добраться до стертых файлов на «Леново», нам потребуется еще какое-то время, потому что ноутбук был поврежден и…

– Так вы, выходит, пока ни фига не проверили, Генц! Нет у нас времени на это! Если на «Леново» есть уничтоженные файлы, их можно воссоздать по программе рекавери, и тебе, черт побери, надо…

– Тули́н, он сам знает, что ему делать. Генц, сообщи мне сразу, как только найдете что-то стоящее.

– Конечно, мы трудимся в поте лица.

Нюландер заканчивает разговор и убирает телефон в карман. Тули́н стоит в позе боксера, которому только что сообщили, что сегодня на ринг он не выйдет.

– Что-нибудь еще? Давайте продолжим, – предлагает Нюландер.

Янсен пододвигает к себе лежащий на столе блокнот:

– Я переговорил с психиатрами из роскилльской больницы. Ничего, что пригодилось бы нам здесь и сейчас, нарыть не удалось. Зато нет никаких сомнений, что после смерти ребенка у Бенедикте Сканс напрочь съехала крыша. Один из старших врачей уверял, что за время пребывания у них она прилично поправила здоровье, но и он не исключает, что она временами может агрессивно вести себя. Это, конечно, супер-пуперское утешение, особенно если вспомнить, что Бенедикте Сканс работает в детском отделении.

– То есть никаких идей, где она может быть сейчас? А что насчет Асгера Неергора?

– Тридцать лет. Дважды во время службы в армии направлялся в командировку в Афганистан в качестве водителя, соответственно в команде «семь» и в команде «одиннадцать». Характеристики прекрасные, но некоторые его бывшие сослуживцы говорят, что он дембельнулся не потому, что служба ему наскучила, а по какой-то иной причине.

– По какой же?

– Говорят, у него руки начали дрожать, он стал избегать общения с товарищами. Сделался вспыльчивым и агрессивным… в общем, налицо симптомы постравматического невроза. Правда, наверное, не столь явные – по крайней мере, на лечение его не отправляли. Как контрразведчики дали добро, когда его принимали на работу водителем министра, уму непостижимо. Наверняка там кое у кого головы полетят.

– Кто-нибудь из них знает, где он может сейчас обретаться?

– Нет. И мамаша тоже не в курсе. Во всяком случае, молчит на этот счет.

– Что ж, тогда заканчиваем совещание и продолжаем работать. Пока что у нас нет ничего, и это очень не здорово. В мотивах их действий против Хартунг сомнений нет, так что нам, черт бы вас всех побрал, кровь из носу надо как можно скорее найти мальчишку. И пока мы не найдем его в добром здравии, на убийство парочкой четырех человек не отвлекаемся.

– Если только парочка на самом деле убивала. – Хесс впервые за время совещания подает голос, и Нюландер смотрит на него как на стоящего на пороге и пытающегося войти в комнату постороннего. Но пока дверь перед ним не захлопнулась, Марк успевает продолжить: – По месту их жительства не найдено никаких доказательств, что именно они совершили эти убийства. Да, угрожали Розе Хартунг смертью, да, подготовили и осуществили похищение ее сына. Но у нас нет ничего, что доказывало бы их участие в убийстве трех женщин. И по крайней мере в одном случае у Асгера Неергора есть алиби – ведь в момент нападения на Анне Сайер-Лассен он, по данным спецслужб, вместе с Розой Хартунг и ее секретарем находился возле ее автомобиля на заднем дворе министерства.

– Но у Сканс-то алиби нет.

– Верно, но это вовсе не обязательно означает, что она убила Анне Сайер-Лассен. Да и какой мотив мог быть у парочки в таком случае?

– Не надо напускать туману. Ясно ведь, ты просто хочешь отмазаться за визит к Линусу Беккеру. Бенедикте Сканс и Асгер Неергор у нас основные подозреваемые. А о вашем поведении в «принудиловке» мы позднее поговорим.

– Ничего я не отмазываюсь…

– Хесс, если б вы с Тули́н как следует поработали с делами в министерстве, мы, вполне возможно, вышли бы на след Бенедикте Сканс и Асгера Неергора несколько раньше, и Густава Хартунга не похитили бы! Я понятно излагаю?

Хесс не произносит ни слова. Он и сам думал о том же и на миг даже почувствовал себя виноватым, хотя и знает, что на самом деле вины его ни в чем нет. Нюландер быстрым шагом покидает помещение. Янсен и остальные участники совещания следуют за ним, а Тули́н снимает свое пальто со спинки стула.

– Сейчас главное – найти мальчишку. А потом разберемся, они убивали или нет.