Каштаны на память

— Самолет пришлют — и хорошо! — заметил генерал, но, казалось, думал совсем о другом. — Ты полетишь, Леся, со мной.

— В Москву? — растерянным голосом спросила девушка. — И это я прилетела сюда, чтобы возвратиться, когда в соединении убит радист?

Семен Кондратьевич молчал.

— Максим! Товарищ старшина! Скажите же хоть вы что-нибудь, — упрашивала Леся, умышленно не обращаясь к Андрею, так как знала: он хочет, чтобы она была в безопасности, так ему спокойнее.

— Обойдутся и без второго радиста. Аэродрома уже нету, а основные события будут не в этих районах, а на Днепре, вокруг железнодорожных узлов, куда в рейд отправились десятки отрядов, — рассуждал генерал Шаблий. — Ты одна была у отца, Леся, одна осталась у матери. Что она скажет, если я вернусь без тебя? Хлопцев не нашлось, чтобы оставить тут?

— Вы меня обижаете! — сквозь слезы проговорила Леся.

— Андрей! Скажи ты ей…

— Буду я слушать вашего Андрея! — негромко, но строптиво сказала Леся. Щеки ее раскраснелись, дышала она глубоко, кругленькие ноздри раздувались, и от этого немного задирался нос. — Андрей рад отослать меня в Москву, чтобы потом снять с вахты. Нет, лучше уж отсюда я буду просить, чтобы со мной работал оператор номер один.

— Леся, когда это было? — заступился за Андрея Шаблий.

— Да я ничего, ничего… Вас трое, а я одна. Вот вы и сговорились!

Честно говоря, ей не очень хотелось оставаться в этом отряде. Она бы охотно пошла с Андреем и Колотухой, их ожидала интересная и настоящая работа. Да и они все-таки с родной заставы. А тут, хотя бойцов свыше полутора тысяч, она чувствовала себя одинокой. Был бы тут командиром генерал Шаблий, другое дело. Семен Кондратьевич очень напоминал Лесе ее родного отца: такой же сердечный, дружелюбный, понимает с первого взгляда.

Девушка посмотрела на Андрея и подумала: «В который раз уж за время войны мы разлучаемся с ним?..»

— Максим, пойдем еще одно дело решим, пока есть время, — вдруг предложил генерал старшине.

— Есть! — козырнул Колотуха, поняв намек Шаблия, и они вышли из палатки.

Андрей пододвинулся ближе к девушке. Леся некоторое время сидела неподвижно, потом решительно подняла глаза на Стоколоса.

— Ты извини, что я так на тебя при отце… Но я очень, очень хотела бы всегда быть с тобою, Андрюша! Я люблю тебя… Я… Я живу этой любовью и верю, что все будет хорошо, что беда обойдет нас стороной.

— Хорошая моя, милая, единственная моя! Родная! Скоро мы всегда-всегда будем вместе. Время пролетит быстро!.. — Андрей поцеловал ее в горячие губы.

Ночью на три костра, разложенных партизанами вдоль подготовленной для посадки дорожки, приземлился самолет с Большой земли. Его сразу же замаскировали. День тянулся невероятно долго. Все с нетерпением ожидали вечера, готовые в любую минуту к стычке с врагом. Однако стрельба вспыхнула только раз, да и то где-то далеко. Не появлялись и немецкие самолеты, хотя день был ясный. Значит, разведчики не ошиблись: каратели отступили.

Когда стемнело, партизаны веселой гурьбой выкатили самолет из кустов на поляну. Шаблий обнял Лесю и Андрея за плечи:

— Будьте достойны друг друга. Верьте друг другу при любых обстоятельствах. Без этого нет настоящей жизни.

— Спасибо, Семен Кондратьевич, — прошептала Леся, вытирая слезы.

— У меня к вам просьба, — несмело обратился Колотуха. — Когда наши возьмут Киев, зайдите на Печерск и разыщите домик старого арсенальца Цымбала, его внучку Галю. Это жена моя, Семен Кондратьевич.

— Вот как? — несколько удивленно проговорил генерал и стал припоминать: — Цымбал? Дед Цымбал?.. Вспомнил! Он, по-моему, из отряда «Смерть фашизму», с которым и вы шли в июле сорок первого. И еще была с ним быстрая дивчина с ясными очами. Правильно? Она?

— Так точно! — улыбнулся Колотуха. — Галя…

— Обязательно разыщу, — заверил Шаблий. И повернулся к командиру соединения: — Спасибо за все! Удачи вам! До встречи с Красной Армией!

Через минуту самолет уже бежал, подпрыгивая по траве, затем незаметно поднялся над полем.

Шаблий возвращался на Большую землю в ночь на 5 июля, когда начиналась битва на Курской дуге, после которой фашистские орды покатились на запад.

3

В небывало жестоких боях, в которых броня к броне сошлись немецкие и советские танковые армады, Красная Армия одержала блестящую победу на Курской дуге и повела решительное наступление на запад.

Гитлеровское командование начало поспешно сооружать «Восточный вал» — стратегический оборонительный рубеж, главным звеном которого должно было стать среднее течение Днепра.

Приказ Гитлера о сооружении «Восточного вала» с особенной, чисто немецкой пунктуальностью выполнялся на Украине.

Генерал Шаблий получал десятки донесений-радиограмм о сооружении укреплений на Днепре, на реке Молочной. В начале сентября майор Перкалов из партизанского штаба на Южном фронте сообщил, что немцы еще летом начали создавать полосу оборонительных укреплений, выгнав на копку траншей всех местных жителей, которые работали без воды, без еды в тридцатиградусную жару.