Каштаны на память

Только за последний месяц бойцы и местные жители построили на заставе шесть блокгаузов и огневых точек. А в полосе двух километров, что охраняет отряд, семьдесят блокгаузов. Это хорошо… Поставить бы еще доты, заминировать обочины дорог. Минированием бредит и заместитель начальника заставы лейтенант Василий Рябчиков, известный своей находчивостью и изобретательством. Он изготавливает мины из консервных банок, начиняет тротилом ведра, снаряжая их взрывчаткой собственной конструкции. С десяток таких мин уже было поставлено возле самой границы. На одной из «консервных банок» конструкции Василия Рябчикова подорвалась… корова из соседнего села. Об этом «чрезвычайном происшествии» узнало командование пограничного округа. Лейтенанту Рябчикову да и капитану Тулину, который разрешил ставить «мины», грозили неприятности. Но вмешался полковник Шаблий и сказал, что конфликт этот должны мирно разрешить застава и хозяин коровы.

Рябчиков и Тулин заплатили деньги за корову ее владельцу, а повар Сокольников забрал ее на гуляш и котлеты. Еще и сегодня Семен Кондратьевич ел жареную говядину.

Шаблия радовало, что ни неугомонный Рябчиков, ни хладнокровный Тулин не очень переживают, получив нагоняй. Им некогда думать о неприятностях, потому как действительно нужно ставить мины против возможного врага и его нападения и строить не только блокгаузы и ходы сообщения, но и дзоты, а то и доты. Шаблий уже выхлопотал наряд на арматуру и бетон.

— Расскажи, Андрей, как тебя провожали в армию? — попросил Шаблий, обняв парня за плечи.

— Хорошо провожали. С музыкой. В моряки и в пограничники провожают шумно. А дядька Филипп еще и напутственное слово сказал.

— Вижу, немало у тебя впечатлений осталось, — сказал полковник.

— Особенно от сабли знатного турка, которого положил ваш пращур. Везет вашему роду на сабли. Вам подарили саблю за бои с бандитами, а в сундуке бабуси Софьи лежит еще одна, цены ей нет: вся в драгоценностях. Даже бриллианты и рубины на ней. А главное — память о героическом прошлом вашего шаблиевского рода. И не от слова ли «сабля» ваша фамилия?

— Видимо, так, — сказал Шаблий и стал напевать «По долинам и по взгорьям», одну из любимых своих песен.

Андрей лег на спину. В бездонном синем небе плыли одинокие белые облака. Мотив боевого марша перенес его на другой конец Родины, и он сказал:

— Кажется, что не небо вижу, а бухту Золотой Рог. Когда я жил там с Полиной Ивановной и Лидой, то каждое утро ходил купаться в море. И весной, и летом, и осенью, пока бухта не покрывалась льдом. Умываюсь, а в ушах песня вашей юности:

Разгромили атаманов,
Разогнали воевод
И на Тихом океане
Свой закончили поход…

— Ты случайно стихи не писал на радиоузле? — усмехнувшись, спросил Шаблий.

— Нет. Писал пьесу о воссоединении Западной Украины с Советской, — серьезным тоном ответил Андрей. — А что?

— Да я так просто.

Вблизи зашелестело, и из кустарников выскочил высокий рыжеватый пес с оттопыренными ушами.

— Каштан! — ласково крикнул полковник. — Разбойник!

Собака уткнула морду в плечо Андрея и радостно завиляла хвостом. Вскоре за ней пришел чернявый, с быстрым взглядом темных глаз пограничник.

— Извините, товарищ полковник! Я не знал, куда так задал стрекача Каштан, потому и сам прибежал сюда, — быстро выпалил пограничник.

— Это, папа, Шмель Мукагов, напарник мой по боевому крещению на границе! — с иронией в голосе сказал Андрей. — Чего в жизни не бывает! Правда же, Шмель? — И к Шаблию: — В Северной Осетии Шмель был секретарем горкома комсомола, а тут пока что рядовой. Собрались хлопцы, у которых была отсрочка от армии. Вот и служим с Мукаговым в одном отделении, хоть мне только восемнадцать, а ему двадцать семь лет.

— Садитесь, Шмель, — пригласил полковник. — Имя какое у вас! Почти Шамиль.

— Это же оно и есть, товарищ полковник! — ответил Мукагов.

— Я очень люблю повесть «Хаджи-Мурат» Толстого, — сказал Шаблий. — Так какое же у вас было боевое крещение? Что-то мне не рассказывали ни Тулин, ни Рябчиков.

— А если бы расспросили старшину Колотуху, тот бы рассказал непременно! — засмеялся Мукагов. — История далеко не в духе Шамиля.

— А все-таки… Если и случился какой казус с вами, я никому об этом не скажу! — подморгнул Шаблий, заметив, что парни не очень хотят вспоминать прошлое.

Мукагов переглянулся со Стоколосом, и Андрей с неохотой, вроде ему приходится отвечать урок, который не выучил, начал:

— Мы, новобранцы, только что прибыли на заставу и еще не успели принять присягу. А тут тревога: три лазутчика шмыгнули в кусты нашего берега. Я и Шмель кинулись по заданному нам маршруту. Вскоре встретили мотоцикл с маленьким фургончиком, в котором возят продукты…

— Или зарезанных овец на шашлык, — добавил не без юмора Мукагов.

— Может быть, и овец, — согласился Андрей. — Мотоциклист и говорит: «Садитесь, товарищи пограничники, в карету, я вас мигом подкину куда нужно!» — И мы сели в прицеп. Водитель закрыл за нами дверцы, еще и на засов засунул, чтобы не открылись. И мы оказались в западне!