Каштаны на память

На улице командиры обоих отрядов стояли в окружении партизан и крестьян. Связной из миргородского партизанского отряда, тоже оказавшийся тут, передал Опенкину от имени секретаря Полтавского обкома партии приглашение прибыть с группой партизан на совещание. Опенкин догадывался, что главным вопросом совещания будет объединение отрядов на время оборонительных боев против карателей. Этого требовала обстановка: выпал снег, и небольшими отрядами стало трудно маневрировать, не оставляя следов.

— Поедем, Устим? — обратился Иван к Гутыре. — Пленные останутся пока что в отряде. Ждите нас, товарищи! — поднял он руку, а потом ловко вскочил на коня, которого подвел местный партизан.

Гутыря, Мукагов и еще несколько бойцов тоже были на конях. Еще минута — и всадники галопом помчались мимо старого Успенского собора, над которым каркало воронье, всполошенное недавними взрывами и стрельбой.

Арина Кирилловна вернулась с женой начальника заставы капитана Тулина. Маргарита Григорьевна была одета в теплое пальто с серым воротником, укутана большим темным с яркими цветами платком. Лицо ее исхудало, а глаза глубоко запали и смотрели, словно из глубокого колодца, печально и потухше. Где и делись те живые огоньки, открытая ласковая улыбка, так знакомая всем с заставы…

Первым Маргарита Григорьевна узнала Колотуху и бросилась к нему в объятия, не скрывая слез.

— Наконец-то! — вырвалось у нее.

— Успокойтесь, Маргарита Григорьевна.

— И ты тут? — заморгала длинными густыми ресницами Маргарита Григорьевна, увидев Андрея.

Тот машинально снял шапку. Женщина обхватила голову Андрея.

— Как ты вырос за эти месяцы! Как возмужал, раздался в плечах.

— На этой войне с узкими плечами долго не протянешь, — философским тоном ответил Андрей. — А вам привет от Леси!

— Леся осталась там, — поспешил сообщить Колотуха, указав рукой на восток. — Хотя собиралась сюда с нами.

— Родные мои! — готова была обнять целый свет Тулина. — Собиралась сюда? Вот я задам этой Лесе! — погрозила она, словно было это в мирное время и дочка не послушалась мать, надев не то платье, которое она советовала. — Я ей… Хорошо, что она там. И много вас с пятой заставы?

— Четверо, — грустно доложил старшина Колотуха. — Терентий Живица погиб в Бессарабии под немецким танком, Ваня Оленев без руки остался в тылу у врага, а лейтенант Василий Рябчиков погиб недалеко от Харькова, когда прорывались из окружения. Раненого политрука Майборского вывезли в тыл. А тех, кто полег на берегу Прута вместе с нашим капитаном Тулиным Павлом Германовичем… — Старшина Колотуха будто делал перекличку бойцов своей заставы и сам содрогнулся от того, сколько пограничников уже нету в живых. — Но, Маргарита Григорьевна — продолжил он, справившись с волнением, — наш отряд так и называется «ЗСТ-5». Может, и не очень громко, зато справедливо.

— Я знаю, что Павел погиб, — заплакала Маргарита Григорьевна. — Считайте и меня бойцом нашей заставы! Я с вами. И не думайте перечить. Я умею стрелять, ездить верхом. Старшина! Максим! — умоляюще взглянула она на Колотуху. — Меня уже вызвали в комендатуру в Гадяч. Комендант отпустил лишь потому, что предложил на них работать. Но об этом потом. Кто у вас командир?

— Опенкин. Но он поехал на встречу с командирами отрядов, а комиссар у нас Артур. Да что там думать? Двух фрицев с собой берем, а вас разве оставим? Не будет этого. Вы с нами! — решительно отрубил старшина Колотуха.

К Маргарите Григорьевне приблизилась Арина Кирилловна и перекрестила ее, а потом прижала к себе.

— Простите меня.

— Что вы? Чем вы провинились предо мной? — удивилась Тулина.

— Простите, что не могу пойти с вами… Хлопцы! Возьмите Маргариту Григорьевну, ведь теперь ее уже никакой комендант не выпустит живой!

— Мы уже решили, — ответил Рубен. — Маргарита Григорьевна пойдет с нами.

И по дороге, и в лесу Андрей все думал, почему Арина Кирилловна извинялась перед Тулиной. Ну, вызвал женщину комендант, люди ведь знали, что она жена пограничника, начальника заставы. Утаить это от оккупантов было невозможно. Да и сама Маргарита Григорьевна не скрывала, откуда прибыла на четвертый день войны.

— Что-то ты задумался, Андрей? — услышал он ласковый женский голос.

Обернулся: Маргарита Григорьевна.

— О вас думал.