«Каскад» на связь не вышел

Уже совсем рассвело, но улицы и руины домов вокруг были совершенно безжизненны. Даже вездесущие вороны оставили город. Обломанные пулями и посеченные осколками снарядов и мин, деревья на площади перед Дворцом стояли, словно кресты на могилах, усиливая сходство мертвого города с кладбищем. Напитанные дымами пожарищ черные тучи нависали низко над крышами, готовые в любой миг прорваться скорбными слезами мелкого дождя, заменяющего в здешних местах веселый белый снег средней полосы России.

Услышав скрип стекол под чьими-то шагами, Седой обернулся и увидел майора-десантника. «Нашел», – сказал тот, показывая раскрытую банку с полузасохшей краской какого-то неопределенного цвета и ссохшуюся от старой краски кисть.

Они спустились на первый этаж, и, показав майору на подоконник, Седой сказал:

– Влезай и пиши.

– Чего писать-то? – недоуменно спросил майор.

– Пиши: «45-й полк спецназа ВДВ и 3 – ооСпН». Да покрупней пиши!

Майор сверкнул белозубой улыбкой и мухой взлетел на подоконник. Засохшая кисть противно заскрипела, выводя на стене рваные буквы надписи…

Часа полтора прошло в относительном спокойствии. Разведчики смогли немного отдохнуть, сменяя друг друга на наблюдательных постах, и доесть остатки более чем скромных запасов провианта. Продуктов больше не было, на исходе были и запасы питьевой воды. Перевязочные материалы и медикаменты тоже закончились, и в случае получения новых ранений разведчиков даже нечем будет перевязать…

Почему-то не было никаких сообщений от группы эвакуации раненых… Седой, оставив радиста с группой, теперь лишен был радиосвязи со штабом и уповал лишь на сообразительность радиста – опытного, в общем-то, спецназовца, думая, что тот сам догадается выйти на связь и обеспечить прием вертолетов. Он хотел было запросить по «Мотороле» Старого, но потом оставил эту мысль, опасаясь возможности прослушки их частоты «чехами».

Седой облюбовал себе НП на третьем этаже здания в каком-то природоохранном кабинете, заваленном плакатами с изображениями птиц и животных, ареалом обитания которых был Северный Кавказ. Повалив на бок книжный шкаф и пристроив на сложенный из книг постамент с тыльной стороны шкафа единственный уцелевший стул, он мог наблюдать за площадью, не боясь выдать свое местоположение бликами линз бинокля.

Однако первым обнаружил «духов» Маньяк. Не посылая тонального вызова, он выпалил в микрофон:

– Командир, как слышишь меня? – И не дожидаясь ответа: – К площади со стороны гостиницы «Кавказ» выходят боевики. Вижу движение внутри гостиницы. Не подходя близко к окнам, рассматривают Белый дом. Нас, видимо, пока не обнаружили. Какие будут приказания?

– Наблюдай пока, – ответил Седой, всматриваясь в окуляры бинокля. – Пусть начнут выдвижение через открытое пространство.

Он напряженно вглядывался в окна гостиницы, расположенной на другой стороне проспекта, но не видел никаких шевелений. «Снайпер находится выше, угол зрения у него другой. Поэтому он обнаружил боевиков раньше», – подумал Седой. И в тот же миг на третьем этаже гостиницы с треском распахнулось окно, и в проем хищно высунулся ствол пулемета. По форме пламегасителя и характерному дульному тормозу Седой сразу определил крупнокалиберный «Утес».

– Маньяк, пулеметчика видишь? – кинул в микрофон Седой.

– Да. Но там он не один. Вижу еще пару помощников, они как раз ленту заправляют в приемник. Если я сейчас их сниму, меня не обнаружат, стрелять буду через пролом в стене соседнего помещения. Звук тоже будет почти не слышен на улице.

– Ну, тогда – «огонь»! – скомандовал Седой.

Где-то наверху что-то негромко хлопнуло, и пулемет, не удерживаемый более руками получившего пулю между глаз пулеметчика, вывалился из окна. Через мгновенье раздалось еще два хлопка, заглушаемых межэтажными перекрытиями, и голос Маньяка в эфире подытожил: «Минус три, командир».

Пулемет свалился на землю с таким грохотом, что, казалось, разбудит все живое вокруг. Но на площади по-прежнему царила тишина. Если боевики и были на подходе к Дворцу, то ничем себя не выказывали…

Поэтому первая граната, выпущенная из «Мухи» чьей-то меткой рукой и разорвавшаяся в холле, явилась полной неожиданностью для разведчиков. Разрыв не причинил никому вреда, поскольку заряд, пролетев через весь холл, взорвался у двери запасного выхода, где был навален различный хлам, который и вобрал в себя все осколки и погасил ударную волну.

А в следующее мгновение площадь взорвалась вспышками и ощетинилась стеной огня. Выстрелы из стрелкового оружия, подствольников, РПГ слились в один неумолчный, рвущий барабанные перепонки и душу треск и вой, называемый на военном языке канонадой. Огонь был настолько плотным, что несколько минут разведчики не могли даже головы поднять. Но в бою всегда наступает момент передышки. Это момент, когда пустеют магазины, подавшие в стволы стальные кусочки смерти в томпаковой оболочке и выплюнувшие их в мир, и оружие требует перезарядки. А поскольку огонь открывается по команде, то и патроны заканчиваются практически одновременно у всех стрелков.