Каслфор. Город тайн

Оказалось, что маленькая тусклая лампочка продолжала гореть над зеркалом. Возможно, как раз на случай, если погаснет основной свет? Или кто-то специально оставил ее включенной, чтобы она смогла разглядеть выведенную чем-то красным надпись на зеркале.

Ивейн в ужасе затаила дыхание, когда прочитала ее. И всеми силами попыталась заставить себя думать, что это просто красная краска. Краска, а не кровь.

«Смотритель наблюдает за тобой».

– Так, спокойно… – прошептал она самой себе. – Это просто чья-то шутка. Дурацкая шутка – только и всего.

Подбежав к настенным крючкам, Ивейн сорвала с одного из них свою одежду и стала быстро одеваться, даже не удосужившись вытереться. Но теперь, когда она стояла под углом к раковинам и зеркалу, ей стало видно, что в одной из раковин лежит что-то темное. В красной лужице.

Так и не застегнув пуговицы рубашки, Ивейн как в дешевом фильме ужасов маленькими шажками приблизилась к раковине и вскрикнула, отскочив от нее. Внутри нее лежала тушка крысы, очевидно, в ее же крови. Стало ясно, что надпись на зеркале была сделана ею, а не краской. А к самой тушке, что делало ситуацию еще хуже, была прикреплена фотография.

Фотография из ее профиля на школьном сайте. На ней Ивейн смеялась, и в глазах ее было столько веселья, что капельки крови на фотографии казались совершенно неуместными, неправильными. Сорвавшись, Ивейн в истерике бросилась к двери и с силой дернула за ручку, но та не поддалась.

– Кто-нибудь! – заорала она, стуча в дверь кулаками. – Кто-нибудь, эй! Помогите!

– Ивейн? – к счастью, ее быстро услышали. – Ивейн, в чем дело?!

Это был голос Габриэль, которая, верно, заподозрила неладное, когда она задержалась. Она тоже дергала за ручку с другой стороны.

– Дверь, она не открывается! – взвыла Ивейн и быстро обернулась на мертвую крысу, словно она должна была вот-вот восстать из мертвых и напасть на нее. – Сделай что-нибудь, пожалуйста!

– Подожди, кто-то запер дверь на ключ. Я принесу его.

– Не уходи! – закричала в страхе Ивейн, но ей уже не ответили.

Рыдая, она сползла по двери на пол и вся сжалась, желая просто исчезнуть отсюда, забыть все это, стереть из головы эти пугающие воспоминания. Через пару минут послышался скрежет открывающегося замка, и Габриэль распахнула дверь, в тревоге оглядев плачущую на полу Ивейн, исписанное кровью зеркало и содержимое раковины.

– Тихо-тихо, все хорошо, – сев на колени рядом с рыдающей Ивейн, Габриэль обняла ее и стала поглаживать по сотрясающейся спине. – Все в порядке, ты в безопасности. Идем в комнату. Ну же, Ивейн. Вставай.

Поддерживая ее, Габриэль увела соседку в их комнату, а перепуганные девушки, сбежавшиеся на крики, с любопытством и страхом заглядывали в темную душевую.

Глава 3

Если в мужских общежитиях утро начиналось тихо и лениво – мальчики просыпались за двадцать минут до начала занятий, кое-как собирались и, захватив сумку, выбегали на улицу, то в женских общежитиях утро превращалось в целый квест.

Чтобы успеть пораньше сходить в душ и выиграть побольше времени на сборы, девушки просыпались чуть ли не на рассвете – за пару часов до начала первого урока. Но так как каждая думала, что ей удастся всех опередить, возле душевой всегда образовывалась очередь нервных, взлохмаченных и сонных девушек, которые не уставали театрально вздыхать и восклицать недовольным тоном «ну сколько можно ждать?»

Затем из всех комнат раздавалось жужжание фена для волос, а когда приходило время делать прически, начиналась беготня из комнаты в комнату с вопросами «я возьму эту заколку?» или «мне лучше с собранными или с распущенными?»

В Черри Хилле девушки жили дружно и привыкли делиться друг с другом вещами (разумеется, далеко не всеми). Те, кто хорошо общались, могли одолжить друг у друга резинку для волос или даже сумочку. Ивейн это нравилось, и хотя ее гардероб был весьма скромен, многие девушки заходили в их с Габриэль комнату, чтобы или спросить у них совета по поводу наряда или выпросить сережки, которые вчера надела сама Ивейн.

После вчерашнего инцидента в душевой все обитательницы Черри Хилла единодушно поддержали Ивейн. А поскольку ужасную шутку с убитой крысой и надписью на зеркале приписали зловредной Эллисон, все против нее ополчились. Не обошлось и без Габриэль, которая выступила с пламенной обвинительной речью в общей гостиной. Ей разве что трибуны не хватало.

Улыбнувшись, вспоминая об этом, Ивейн открыла тюбик с нежно-розовым блеском для губ и нанесла его совсем чуть-чуть, чтобы освежить свой легкий макияж.

– Габи, ты не думаешь, что это слишком скучно? – с доброй усмешкой спросила она, посмотрев на отражающуюся в зеркале соседку, которая собирала волосы в гладкий пучок. – У тебя такие красивые волосы. Зачем ты их прячешь?

– Для удобства. И его я ценю превыше красоты, – отчеканила та, закалывая пучок невидимками. – Мы здесь для того, чтобы учиться, а не красоваться перед идиотами из Драгонетта.

– Ты о них не очень лестного мнения, – улыбнулась Ивейн, отвернувшись от зеркала. – Скажи честно, тебе нравится кто-нибудь?