Каспер и рождество

Кресло несколько раз как-то беспомощно дернулось («неужели испортилось?!» – с ужасом подумала Кэт), и вдруг, развернувшись, ринулось вперед, словно необъезженный мустанг... Каучуковый змей замер, словно что-то соображая.

Люк, ведущий в подземелье, со скрипом поехал вниз, превратившись в плавный спуск. Кресло вместе с девочкой нырнуло в подвал, и тяжелая металлическая дверь встала на место. Впереди маячил длинный коридор...

– Наконец-то, – прошептала девочка. – ОНО там, а я – здесь...

Она не могла видеть, как выбитое окно в гостиной наполнилось густой, непроглядной, как сама безысходность, тьмой. Исполинская рука была только частью этой субстанции. Тьма набухала, словно черный безразмерный баллон, пока наконец не перевалилась на пол отталкивающе-бесформенным желе. Оно растеклось по гостиной, ощупывая предметы и. словно принюхиваясь к ним. Когда на пути попалась наглухо захлопнутая крышка люка, откуда-то раздалось громкое «глм-м!».

Тьма просачивалась вниз сквозь микроскопические щели – так морская вода безудержно заполняет трюм тонущего корабля.

...Кэт услышала этот странный шум, когда до зала лаборатории оставалось всего несколько метров. Она оглянулась и ничего не увидела. Совсем ничего. Было такое впечатление, что коридор позади нее просто ПЕРЕСТАЛ БЫТЬ. Пустыня, раскинувшаяся за спиной Кэт, не была просто темнотой. Это был абсолютный вакуум. Черная космическая дыра. Ненасытная пасть.

И она готова была поглотить все, что угодно.

Шум нарастал с каждой сотой долей секунды. В нем слышался волчий вой, лязг челюстей, визг дикой февральской метели. Чего там только не было!.. Шум и тьма настигли девочку на самом пороге лаборатории.

Кресло поднялось на дыбы, едва не скинув Кэт на пол. Оно оторвалось от рельсов и, накренившись вперед, стремительно понеслось по воздуху.

– Мама-а-а-а!!

Кэт судорожно ухватилась за подлокотники, глядя перед собой расширенными от ужаса глазами. «Шаттл» неуклюже сделал мертвую петлю и, спикировав вниз, вновь встал на рельсы. Из-под колесиков брызнули искры.

– Все! Хвати-и-ит!! – закричала Кэт не своим голосом.

И в этот момент кресло встало как вкопанное. Девочку по инерции бросило вперед, но ремни, больно впившись в тело, удержали ее.

На Кэт уставились водянистые глазки Хичкока.

– A-а, ты уже здесь?.. – пробормотал профессор, словно он сидел тут по меньшей мере с прошлой пятницы.

Хичкок громоздился на высоком стуле, вполоборота к девочке, склонившись над рычагами регенерационного аппарата. На панели (о, как это было естественно!) стояла откупоренная банка пива. Кэт почему-то подумала: если банку поднять, то под ней окажется грязная липкая лужица.

Окошко под потолком было открыто. Стекло выбито и рассеяно по полу, рама оскалилась длинными хищными осколками. Как видно, профессор проник в лабораторию именно этим путем.

– Я жду тебя, дитя мое, уже... – Хичкок глянул на свои часы. – Уже четыре минуты. Вообще-то мне думалось, что ты заявишься пораньше.

Девочке казалось, что она медленно выкарабкивается из жаркой звериной утробы, снова и снова соскальзывая вниз.

– Что вы... здесь делаете? – пересохшими губами произнесла она.

– Работаю, детка... Работа у меня такая.

Хичкок подмигнул ей.

– Не хочешь взглянуть на своего провожатого?

И он показал глазами куда-то за спину Кэт. Девочка обернулась. Из коридора, словно нечистоты из канализационной трубы, вытекало нечто темное и густое, мазутной консистенции. Когда последний сгусток шлепнулся на пол лаборатории, вверх с диким шумом взметнулся черный конусообразный вихрь, похожий на высокий ведьмин колпак. В лицо девочки ударила волна затхлого воздуха...

Спустя секунду перед ней оказалась мрачная сутулая фигура – уменьшенная до размеров взрослой гориллы копия чудовища, с которым Кэт и Каспер имели счастье повстречаться по дороге к гаражу.

– Прошу любить и жаловать, – с апломбом произнес Хичкок. – Киднеппер Бонча – собственной персоной! Зверские до невероятности убийства, сногсшибательные похищения детей, расчленение и потрошение трупов!.. Зрители покрываются пупырышками! Каждая пупырышка в свою очередь тоже покрывается пупырышками! Мистическое турне по Камберлендскому округу – только два дня во Френдшипе!

Чудовище заурчало, как компрессор. Это был тот самый тип, которого профессору рекомендовал Табачный Дух. Киднеппер Бонча... Вернее, его призрак.

При жизни он украл восемьдесят восемь детей. Причем ни одного не отдал обратно, даже если ему платили выкуп. Украденных детей он продавал в Египет и Узбекистан, где из них воспитывали законченных преступников и исламских фундаменталистов.

В газетах округа Камберленд о нем было напечатано две тысячи шестьсот пятьдесят девять статей – самых леденящих кровь статей за всю историю газетного дела. Причем ни в одной из них не говорилось всей правды об этом страшном человеке.