Каспер и рождество

Но старик нисколько не расстроился. Он сдал багаж в камеру хранения и, прихватив с собой лишь легкий портфель с Важной Бумагой, отправился искать таксофон. Хичкок позвонил мэру города Уильяму Кефирсону и, несмотря на довольно поздний час, убедил немедленно встретиться. Убеждать профессор умел.

Уже спустя полчаса он сидел дома у мэра и упорно отказывался от чашки чая, который предлагала ему миссис Кефирсон. Старик профессор извлек из портфеля банку холодного пива и откупорил ее, разлив пену на пол.

– Я ничего больше не пью, – сказал он просто, без выпендрежа.

И осушил банку в полтора глотка. Вот такой он был старикан, этот Хичкок.

Миссис Кефирсон не могла слышать весь разговор между мужем и странным ночным пришельцем – даже приставив в соседней комнате пустую банку к стене, она улавливала большей частью полусонное бормотание своего супруга (а Билл Кефирсон был известен своей способностью спать даже за рабочим столом. Причем с открытыми глазами)... Но даже этот мизер оказался сенсационнее, чем известие о гибели «Челленджера».

– В последних числах декабря город превратится в поле жестокой битвы, – доносился до миссис Кефирсон голос Хичкока. – Похоже, что Рождество вам придется встречать в компании с озверевшими привидениями, инкубами и оборотнями. Мой метод простукивания земной коры и прогнозирования аномальных явлений показал, что основной удар придется на ваш городок. По поручению губернатора штата я должен принять на себя бремя многих нелегких решений, касающихся специфики моей профессиональной деятельности. К сожалению, мистер Джеймс Харви допустил несколько серьезных, с точки зрения профессионального фантомолога, просчетов. Его нахождение на посту директора Национального недопустимо, особенно в это сложное для каждого жителя Френдшипа время...

Профессор долго шуршал своей Очень Важной Бумагой, подробно объясняя каждый пункт своей обширной программы по ликвидации опасности, грозящей с Того Света.

– А, простите, – пробормотал Билл Кефирсон, – я могу связаться по этому поводу с губернатором Симмонзом?

– Как? – повысил голос профессор Хичкок. – Разве он не звонил вам лично?

Мэр подумал-подумал, и решил, что, конечно, звонил. Да-да, точно звонил. Но только, видимо, в первой половине дня, когда Билл Кефирсон имеет обыкновение спать с открытыми глазами.

Таким образом последние сомнения господина мэра исчезли.

– Завтра же принимаемся за работу! – с энтузиазмом воскликнул он.

* * *

– Мисс Харви, вас, видимо, здорово взволновал мой рассказ? – спросил мистер Кертис.

Кэт встрепенулась и растерянно посмотрела на учителя.

– Нет, простите... То есть... Да.

– Надеюсь, на летних экзаменах вы без труда вспомните структуру налоговых обязательств жителей североамериканских колоний накануне войны за независимость, – сдержанно произнес мистер Кертис.

– Конечно, сэр...

Но даже после этого Кэт не могла сосредоточиться. На прошлом уроке на ее стол упала вчетверо сложенная бумажка, подписанная кривыми печатными буквами – «Кэт». Внутри оказался рисунок шариковой ручкой. Он изображал очкастого тщедушного человека с всклокоченными волосами, летящего вниз с лестницы от пинка здоровенной ножищи, обутой в высокий ботинок со шнуровкой. Ножища выглядывала из-за двери с табличкой «Френдшипский парк привидений». Внизу имелась подпись: «Мистер Харви, гоу!» Судя по нарочито небрежному почерку, автор шаржа пожелал остаться неизвестным. Но Кэт не пришлось особо ломать голову – Амбер Кефирсон сегодня весь день бросает в ее сторону странные насмешливые взгляды.

Кэт мучали нехорошие предчувствия. Она еле дождалась конца уроков и выскочила к школьной автостоянке. Но машины отца там не оказалось.

Это было очень плохо.

Пришлось Кэт воспользоваться услугами школьного автобуса и почти всю дорогу до дома объяснять Эндрю Раппману, что у нее нет никакого желания отправляться вместе с ним на вечеринку к его брату...

Прибежав домой, Кэт обнаружила на вешалке в прихожей два чужих пальто. И встревожилась еще больше.

Она поднялась на второй этаж, где находился кабинет ее отца. Дверь была слегка приоткрыта. Из комнаты раздавались голоса. Кэт прильнула взглядом к щели между косяком и дверью.

Отец вполоборота сидел у своего стола. Его волосы почему-то оказались всклокоченными почти в точности так, как и на рисунке. Он закинул ногу на ногу и время от времени нервно дергал обеими.

Слева от него сидел какой-то отвратительный старикан, одетый в черный мятый костюм. В руках он сжимал банку с пивом.

В кабинете находился еще один человек, который сидел спиной к двери. Массивное кресло с высокой спинкой почти полностью скрывало его, однако по характерному бритому затылку с тремя бульдожьими складками Кэт без труда узнала отца Амбер – глубокоуважаемого мэра Френдшипа мистера Кефирсона.

«Ну вот, – сказала себе девочка, переводя дух, – ты видишь – папочка Джеймс жив и здоров».

Пока что – да...