Касси (СИ)

Потом сел, как изваяние, прикрыв широкие мощные лапы пушистым хвостом и замер, вперив неподвижный взгляд в девушку на кровати.

Касси настороженно посмотрела в непроницаемую волчью морду. Она ничего не понимала. Девушка начала замерзать, поэтому осторожно приподнялась, встала, на цыпочках подбежала к полотенцу и кое-как вытерлась. Натягивая рубашку, она покосилась на волка – оборотень даже не шелохнулся.

Касси полностью оделась и села на постели, чинно сложив ладошки на коленях. Оборотень по-прежнему не сводил с неё странного неподвижного взгляда.

Сколько они так просидели, Касси не знала. В какой-то момент волк моргнул, обернулся, и Фарэс устало произнёс:

- Мы возвращаемся в Речной дом.

Глава 16.

- Неееет! – Касси уже час билась в истерике, толкалась, кричала, плакала, рвалась куда-то бежать.

Оборотень никак не мог её успокоить. Наступил момент, Фарэс стал серьёзно опасаться, что этак хрупкая человечка от переживаний сбросит такого драгоценного ребёнка, которого он учуял в её утробе. А кроха была невероятно важна не только для своего отца, но и для всего степного клана, в случае, если это мальчик. Обученный наследник альфы испокон веку был залогом спокойствия и процветания для волчьих стай.

Запах будущего волчонка еле-еле пробивался. Это отец, особенно альфа, может распознать беременность своей самки сразу, да и то, уткнувшись ей носом в живот. А Фарэс почувствовал его только через две недели, и то, при очень тесном и спокойном обнюхивании девушки.

Отчаявшаяся Касси по-прежнему билась в руках оборотня, порывалась куда-то бежать и без конца, как молитву, то тише, то громче, то коротко, то протяжно, повторяла одно и то же слово: «нет, нет, нет, нет...».

Малыш альфы внутри плачущей человечки был настоящим чудом… и крахом всех выстроенных надежд и планов Фарэса на счастье. Он с болью смотрел на женщину, которую решил было сделать своей на всю её жизнь и понимал, что должен вернуть полюбившуюся самку будущему папаше.

Ребёнок – это надежда и радость, которую оборотни могут ждать всю жизнь, и так и не дождаться.

Беременность человеческой женщины от оборотня – невозможное чудо, не иначе, как подаренное Степному альфе самой Богиней. Утаить это от него, Фарэс считал не просто предательством - преступлением перед всем своим кланом. Воин просто не мог пойти на такое!

Вдруг человечка затихла, замерла, уставившись на оборотня своими распахнутыми, полными слёз, покрасневшими глазищами.

- Фарэс, ты же можешь убить меня, не больно? Пожалуйста! Если тебе так надоело со мной возиться, просто перекуси мне горло, - она откинула назад голову и резко придвинулась к лицу Фарэса, плотно прижимаясь к его губам своей тоненькой белой шейкой.

Фарэс дрогнул, глядя на сильно бьющуюся голубую жилку под нежной кожей. Не выдержал, провёл языком. Потом резко выдохнул, обдавая её шею горячим дыханием, и никак не мог вдохнуть. Прижал к себе желанную девчонку и просипел:

- Ладно, маленькая, успокойся. Пока поедем дальше, в столицу. Завтра в дороге, я подумаю, как лучше поступить.

Касси, обессиленная истерикой и немного успокоенная тем, что направление «подальше от Степного альфы», хотя бы временно, не меняется, послушно слезла с колен и улеглась в постели, отвернувшись лицом к стене.

Теперь, когда ужас возвращения отступил, она попыталась думать.

Фарэс - первый мужчина, которого девушка не боялась. К неспешным ласкам этого оборотня она понемногу привыкла, больше того, начала их ждать и даже радоваться им. Касси не глупа и видела, что нравится ему. Она не раз замечала, как сильно мужчина её хочет.

Полтора месяца, пока альфа водил караван на морские торги, до того, как Степной едва не убил её, этот большой и сильный оборотень ходил с ней и Асси повсюду. Он был не просто их защитником, но и постоянным, чаще молчаливым, собеседником, и всегда неизменным помощником. Касси постепенно привыкла полагаться на него, воспринимать не только, как заступника, но и как кого-то более близкого.

Фарэс не разочаровывал девушку до этого дня. Последние две недели оборотень был чем-то похож поведением на её терпеливого и ласкового мужа из человеческого квартала. Только, в отличие от того, двуликий начал нравиться самой Касси, наверное потому, что успел стать ей ближе ещё до его властных и слишком откровенных нежностей. Девушка невольно стала надеяться, что их отношения проникнутся настоящими, глубокими человеческими чувствами, а может даже превратятся в любовь. Почему же он вдруг решил от неё отказаться? Почему она неожиданно снова осталась одна? Наряду с вернувшимися страхами и беззащитностью, душу начала грызть обида на Фарэса.

Утром завтракала Касси неохотно и то, только потому, что Фарэс сильно настаивал. Она отворачивала от него личико, не улыбалась нежно, как обычно, и оборотню было невыразимо горько от этого.

В кибитке ехали молча. Каждый думал о своём.

- Я не вернусь к альфе, лучше смерть, - вдруг твёрдо и решительно произнесла Касси.

И снова потянулись часы тишины.