Кассио (ЛП)

Стоя неподвижно, боясь, что, возможно, сделаю хуже, если пошевелюсь, я наблюдал. Наблюдал и ждал, надеясь, что она моргнет, и мы просто приведем ее в порядок. Я помогу ей. Мой взгляд блуждал по ней, беспокоясь, что одежда, которую она носила и которая уже промокла насквозь, будет доставлять ей неудобства.

Я до сих пор помню это чувство опустошенности. Чувство беспомощности. Ее темные волосы намокли. Красная кровь из виска смешалась с волосами, едва заметная, но все еще там. Вы не могли этого не заметить.

Прошло несколько ударов сердца.

Один.

Два.

Три.

Ничего.

Она все еще не двигалась. В глубине души я знал, что она не сдвинется с места.

Но я все еще надеялся.

Мое внимание привлек листок бумаги. Медленно, как будто боясь потревожить маму, я потянулась за ним к раковине. На бумаге были пятна. Красные.

Взглянув в сторону мамы, я прочитала эти слова.

“Будьте достойны любви, сыновья”. Ее голос был слабым шепотом в моей голове, как будто она сама читала мне эти слова. — Твой отец не был таким.

Да, мой отец умел уничтожать хорошие вещи и хороших людей. Марко унаследовал этот ген. Поэтому мы защищали своих любой ценой. Бьянка и близнецы были бы защищены, но и мой брат тоже. Сорок лет заботы о нем было трудно вычеркнуть из памяти. Особенно после того, как гребаный Иван Петров решил, что может убить моего брата. Но люди Николаева доберутся до него, я был уверен в этом. Если они потерпят неудачу, я пойду за ним. Никто не трахал мою семью и это не сходило с рук.

Хотя я не сомневался, что Алексей Николаев доберется до него. Его стремление добить Ивана Петрова не имело себе равных.

Излишне говорить, что ожидаемый ответный удар по Луке, когда начали распространяться новости о смерти Бенито, стал дополнительным нюансом и проблемой, с которой пришлось иметь дело. Я просто не ожидал, что это будет так важно. Преступный мир счел предполагаемое убийство нашего отца Лукой оскорбительным преступлением и хотел, чтобы он был наказан.

Через. Мою. Смерть. Тело.

Из всех дерьмовых поступков, которые совершали люди в нашем мире, они сочли возмутительным преступлением убийство жестокого, больного и извращенного психопата, ставшего причиной смерти тысяч невинных людей. Это наверняка заставляло усомниться в их здравомыслии. Нам нужно было навести порядок в этом чертовом доме. Да, мы были преступниками, но даже у нас должны быть какие-то стандарты. Я узнал это от Нонно. Люди поддерживали Бенито, и теперь у Марко Кинга не было абсолютно никаких стандартов, кроме эгоцентризма за чей-либо счет, кроме своего собственного.

Я должен был знать, что все будет нелегко. Ничто никогда не давалось легко. Но, как утверждал Нонно, ничто стоящее не дается легко.

Так что, похоже, Нонно был прав. Еще раз.

Стоя посреди своего склада на окраине Нью-Йорка, я разглядывал пакеты, сложенные штабелями до потолка.

Несколькими днями ранее я перехватил партию женщин, которых Марко, мой жестокий и ненормальный сводный брат, пытался контрабандой ввезти на мою территорию, и отправил их обратно домой. В процессе я также украл его контрабандную партию оружия, АК-47, и я был уверен, что прямо сейчас он наложил в штаны. Люди, которые ожидали их доставки, не терпели задержек. Это был бы еще один удар по нему.

Я не мог отрицать, что испытывал самодовольное удовлетворение, видя все это здесь, зная, что Марко сходит с ума. Я бы предпочел сжечь все это дотла, чем видеть, как это попадет к нему в руки. Но как бы то ни было, люди Лучано приедут за ним и перенесут в другое место, чтобы ни Марко, ни его приспешники никогда не смогли его обнаружить.

Честно говоря, наблюдать за тем, как Марко извивается под давлением, ожидая, когда мы с Лукой придем за ним, было бесценно. Я бы получил удовольствие, наблюдая, как он рассыпается на куски, кусок за куском. Он не заслуживал быстрой смерти. Жестокость Марко превзошла жестокость моего отца. А маленький засранец был параноиком, поэтому он окружил себя защитой военного уровня и даже обзавелся двойником.