Кассиопея- Москва

— Катюша, ты льстишь нам. Хотя, сходство, несомненно, есть, — улыбнулась невидимая Лиэлл. — Я говорила, что мои соотечественники погружены в себя, им не хватает вашего огня, буйства ваших эмоций и чувств, ваших душевных порывов. Все это так, но звучит как-то очень грустно, а вообще-то, все намного оптимистичнее. На самом деле, мы умеем и любить, и чувствовать так же, как и вы — просто у нас все это приняло другие формы. Как это всегда бывает, платить за некоторые блага науки и эволюции пришлось женщинам, — в голосе зазвучали новые нотки, то ли истеричного плача, то ли, наоборот, искрящегося веселья. — Мы обречены однажды попасть в клетку, из которой нет выхода. Впрочем, без этой клетки мы просто не можем жить. В нашей жизни обязательно наступает момент, называемый запечатлением. Это происходит в пору, которую ждет каждая девушка — во время нашей первой любви. Я не хочу описывать физиологическую и психологическую основу происходящего с нами — это как магия и волшебство, мы и сами стараемся не обсуждать эту грань нашей жизни. Сейчас особый случай, но мне все равно не хотелось бы углубляться.

Мы как бы проецируем на себя образ своего первого мужчины, отпечаток его личности накладывается на нашу личность, и мы уже не способны полюбить человека иного склада ума, с другим мировосприятием, с другим характером, наконец. Возможно, это плата за долголетие — привязанность к одному человеку, упорядочивание связей. Мы думаем, эта особенность — следствие демографического взрыва, последовавшего за увеличением продолжительности жизни. Не знаю. Одно мне известно точно — разборчивость у нас в крови… внимание, приближаемся.

Голубое свечение заполнило всю комнату, они уже находились за двадцать пять парсеков от Солнца, приближаясь к звезде — Алькору, как понял Павел. Мимо пронеслась планета, сквозь облака атмосферы просвечивала удивительно знакомая кирпично-красная поверхность.

— Это шестая планета нашей системы, она действительно, очень похожа на Марс, — это первая, колонизированная нами, — подтвердила Лиэлл. — А сейчас мы приближаемся к сердцу моей империи, колыбели нашей цивилизации. Соэлла…

Из-за двойного пылающего светила величественно показалась планета нежно-голубого цвета, она плавно надвигалась, занимая весь обзор, заслоняя и Алькор, и звездное небо вокруг. Скоро они уже неслись сквозь ее атмосферу, пронизывая белый пух облаков, планировали вниз, как на дельтаплане. Внезапно облака кончились. Под ними проплывали непривычной формы материки, темно-изумрудные глаза морей и призрачно-зеленоватый океан, простирающийся до самого горизонта.

— Сколько воды! — вырвалось у Федора.

— Часть наших городов-производителей расположена в океане, на дне, — сообщила Лиэлл. — Мы спустились под воду раньше, чем поднялись в небо. Нам очень давно не хватало суши для полноценной жизни. Это потом мы смогли начать звездную экспансию на необитаемые планеты нашего ближнего космоса, потом и дальнего, а до тех пор мы могли только завоевывать океан…

Их «дельтаплан» снизился и вскоре нырнул в глубину океана. Павел не успел опомниться, как они уже проплывали над огромными прозрачными куполами подводных городов. Удивительные рыбы, совершенно не пугаясь, важно дефилировали буквально у их лиц… иллюзия погружения в воду была полной.

— Но наш центральный город — на суше, — и они снова вынырнули, летя теперь невысоко над водой. — Там, на побережье океана находится столица Соэллы, и наш Хрустальный Дом — место, где живет наш действующий правитель.

Побережье приблизилось, и уже можно было различить строения, переливающиеся в голубоватых лучах непривычного светила, как будто дома были и вправду, из хрусталя. Город окружала символическая хрустальная же стена.

— Изумрудный город, — сказал Федор, озвучив неясные воспоминания Павла. — Зеленые очки — и по дороге из желтого кирпича!

Лиэлл тихо рассмеялась. В это время они уже летели над землей. По побережью, вдоль кромки океана, издалека, к центральным воротам города вела дорога, по которой двигались причудливые аппараты всех оттенков синего, от нежного голубого до густого ультрамарина. Павел тоже поймал себя на улыбке — дорога сияла канареечной желтизной.

Они пролетели над стеной, снизив скорость и медленно приближаясь к высокому многоэтажному зданию, больше всего напоминающему дворец Снежной Королевы, только переливающийся всеми цветами радуги. На них плыло центральное большое окно правильной прямоугольной формы, не закрытое стеклами и обрамленное сверкающей россыпью игольчатых кристаллов.

Кто-то из девушек слабо ахнул, когда они вплыли в это окно. Огромный зал, колонны и арки все из того же хрусталя, стены задрапированы нежно-голубыми и бирюзовыми занавесями из теплого на вид шелковистого материала, который так и не удалось погладить Павлу в звездолете Лиэлл. У противоположной стены-окна стояли двое — молодой человек и девушка, оба в одеждах того же сияющего голубого цвета, оба золотоволосые, оба с гордой осанкой древних королей…