Каста огня

Кэйди был отважным врагом, и Энсор, затравив его, словно бешеного пса, чувствовал себя подавленным и обесчещенным. Что более важно, 19-й оказался в совершенной глухомани, потрепанный и измотанный, а с севера на полк надвигался Большой Хлад. Надеясь перегнать зиму, конфедераты двинулись маршем на юг, но снегопад настиг их через несколько суток и принялся мучить, словно мстительный дух мятежного полковника. Когда солдаты начали умирать, Катлер разослал «Часовых» по захолустью в поисках убежища. Особенно он ни на что не надеялся, но два дня спустя «Железная муза» сообщила о находке.

— Майор, я пошел и нашел вам городок, — Воксировал лейтенант Невин Джек-Резак Джексон с самодовольством, которое громко и ясно слышалось сквозь помехи. — Смотреть там особо не на что, но чтобы так далеко на севере… То есть просто чудо, что он вообще тут есть.

Энсор не стал спорить. Взяв отделение добровольцев, он устремился вперед, на разведку, пока остальной полк тащился позади вместе с ранеными, но надежда Катлера вскоре сменилась горьким разочарованием. Их убежище оказалось городом-призраком. На приветствия майора никто не ответил, а проверенные конфедератами скрипучие деревянные дома были пустыми и холодными как лед. Не нашлось ни провизии, ни чего-либо полезного.

Нашли они только гротескный, чуть ли не спланированный кавардак: занавеси, изрезанные на тонкие полосы, мебель, разбитую в мелкие щепки, даже столовые приборы, изогнутые до неузнаваемости. Ни один предмет обстановки не остался целым, и, что самое странное, обломки были сложены в аккуратные, правильные кучки. Эти груды образовывали формы и структуры, которые будто бы сочились смыслами и в то же время казались совершенно бессмысленными. Мусорные скульптуры приковывали к себе взгляд, их образы оседали в голове, требуя понимания. При одном воспоминании об этих безумных символах у Катлера начинало стучать в висках. Кроме того, бойцы повсюду находили послания, выведенные на стенах лачуг. Порой намалеванные, порой процарапанные слова были одними и теми же:

«КОЛОКОЛ ЗАЙДЕТСЯ,

МИР РАЗВЕРНЕТСЯ!»

— Эти деревенские ребята, должно быть, без памяти любили свой чертов колокол, — угрюмо заметил капитан Элиас Уайт, но Катлер не знал, что стало причиной такой привязанности: любовь или нечто более темное?

Пока конфедераты продвигались к площади, Энсор постоянно вспоминал об этом загадочном колоколе, размышляя над этой тайной с растущим беспокойством. А потом он услышал ее — нестройную ноту, гудящую на фоне ветра чуть выше порога слышимости.

Эхо утонувшего колокола…

На мгновение завеса снежных вихрей разошлась, и Катлер заметил впереди на улице высокую тень в широкополой шляпе. Майор не видел лица незнакомца, но инстинктивно ощутил, что тот смотрит прямо на него.

— Кто идет? — рявкнул Энсор, перекрикивая буран, но шквалистый снег уже унес призрака прочь. Конфедерат напрягся, пытаясь услышать новый удар колокола и отыскать чужака, но напрасно.

Если вообще здесь были…

— Что стряслось? — приглушенно крикнул сзади Уайг, обмотавший лицо шерстяным шарфом. Очевидно, старый капитан не заметил ничего необычного, как и все остальные бойцы отделения.

Катлер осторожно всмотрелся в закрытые ставнями окна по обеим сторонам узкой улочки. Они были всего лишь темными размытыми пятнами в кружащейся белизне, но майору представлялись за каждым из них глаза, украдкой и с растущей злобой смотрящие на незваных гостей.

— Энсор? — не отступал Уайт.

— Квинни, — позвал майор вокс-оператора отделения, — есть что-нибудь от «Железной музы»?

— Вызываю лейтенанта каждую пару минут, сэр, отозвался худой серобокий, ужасно сутулившийся под тяжестью громоздкой вокс-установки. — Но еще до заката ничё в ответ не получал. Наверно, это из-за бури связь такая фраговая…

Однако в голосе Квинни звучало сомнение.

Нахмурившийся Катлер заподозрил, что Джексон влип в неприятности. Он приказывал кавалеристу встретить отряд на окраине города, но, как и большинство всадников «Часовых», Джек-Резак был самоуверенным авантюристом и не мог посидеть смирно даже ради сохранности собственной шкуры. Впрочем, чем могла навредить шагоходу кучка шизанутых кровосмесителей?

— Что-то тут не так, верно? — произнес Элиас, ощутив настрой майора. — Знаешь, Энсор, я думаю, что нам, наверное, не стоит присоединяться к здешнему веселью.

— За нами идет убийственный холод, старина, — ответил Катлер. — Даже если город мертв, мы можем хотя бы переждать буран под крышей.

— А если он не мертв, а только умирает?

— Я не оставлю своих людей погибать в снегу, Элиас.

Пусть такая смерть и оказалась бы более чистой, чем поганая судьба, ждущая нас здесь…

Встревоженный Катлер жестом приказал отделению двигаться вперед.

Заключенный вздрогнул и бессознательно напрягся в оковах, пока его разум сражался с крючьями, неумолимо тянущими узника в глубины ужаса…