Каста (СИ)

Лето хотелось придушить омегу. Вместо этого он произнёс как можно спокойнее, хотя и услышал, что голос его подводит:

— Если ты не захочешь… Не будем.

— То есть, в первый раз когда я сказал, что на тебя у меня не встаёт, ты не поверил?

Вторая словесная пощёчина прозвучала звонче.

— Прекрати! — потребовал Лето, чувствуя, как с трудом удерживает себя на месте.

— Прекратить что? — спросил Хюрем всё с тем же удушливым безразличием.

— Прекрати себя так вести! — Лето не выдержал, это было уж слишком!

— Я просто хочу знать нюансы отведённой мне роли. Старший субедар прямо сказал, что с этих пор я твоя подстилка, поскольку тебе там что-то почудилось. Объявив меня подручным, ты доходчиво подтвердил, что именно я стану делать. Так что давай отбросим ненужные условности. Дырку мою ты получил. Пользуйся, — бросил Хюрем, словно ему было совершенно плевать на самого себя.

В порыве гнева Лето бросился вперед.

Он придавил Хюрема к постели собственным весом и стал срывать с омеги штаны. Он действовал грубо — ткань треснула, и Лето всё ждал, что Хюрем вот-вот испугается и попросит пощады. Извинится за то, как себя вёл. Но всё, чего добился Лето, это обмякшее под собой тело, словно он оседлал соломенное чучело, сброшенное на землю. Хюрем и не думал препятствовать готовому свершиться насилию! Омега просто смотрел на своего истязателя отсутствующим взглядом, и Лето вдруг показалось, что это он лежит под Хюремом и тот издевается над ним, как хочет, и поделать с этим альфа не может абсолютно ни-че-го.

Степень отвращения к самому себе достигла своей наивысшей точки в один-единственный миг.

— Да что ты за человек такой? — в ярости бросил Лето, ухватив Хюрема за плечи и встряхнув.

Ответом ему было молчание и мертвенный взгляд.

— Убирайся! — рявкнул альфа, и его сорвало прочь с ложа. Он отвернулся, тяжело дыша и стараясь снова овладеть собой. Позади послышалось копошение, а уже минутой спустя скрипнули петлицы дверей. Хюрем ушёл, оставляя Лето разбитым на части.

Глава 6 Тайны Хюрема

За стенами свистел ветер, забирался под кровельную черепицу и, подражая сверчкам, хрустел и шуршал, норовя потревожить сон обитателей дома.

Хюрем не спал. Вытянувшись на просторном ложе и подпирая голову рукой, он смотрел на замотанного в покрывала Лето. Убранные на ночь в толстую косу, волосы ловили случайные отблески света, скитавшегося во мраке комнаты, выдавая скольжение серебристой змеи вдоль шеи и, ниже, плеча альфы.

Лето спал на полу с тех самых пор, как Хюрем стал его подручным. После с треском провалившейся затеи — проучить омегу, Лето больше не делал никаких попыток снова поговорить по душам или сократить расстояние, довольствуясь хмурыми взглядами и обращаясь к Хюрему исключительно по необходимости. Получив назначение, омеге приходилось проводить ночи в спальне Лето, есть с ним за одним столом и ходить по пятам, куда бы ни отправился новый господин. Ничего сверх того Лето так и не попросил, бросил на пол собственной комнаты кучу тряпья в первый же вечер, молчаливо уступив своё ложе омеге.

Хюрем был уверен, что через несколько дней мальчишка сдастся и набросится, чтобы закончить то, что уже пытался сделать однажды; пусть Хюрем и понимал, что поступок Лето был вызван ничем иным, как желанием напугать зарвавшегося омегу. Убеждённость Хюрема поддерживали непрекращающиеся пересуды, что наследник больше не кажет нос в Дома радости, откуда ему регулярно приносили весточки и приглашения; по нему, по-видимому, было кому скучать. Лето только кисло улыбался и ничего не отвечал, избегая в такие моменты смотреть в сторону Хюрема, вместо него это с удовольствием делали многочисленные собратья, делясь друг с другом сальными подмигиваниями и недвусмысленными ухмылками.

Воздержание в таком возрасте, к тому же когда альфа распробовал вкус взрослой жизни, не могло продолжаться долго, и потому Хюрем выжидал, когда же терпение Лето наконец лопнет. Несколько раз, оказавшись не в том месте не в то время, Хюрем видел, как Лето, перехватив собственное достоинство, ублажает сам себя. Для омеги не было никакого секрета, зачем его отсылают с пустяковым поручением в какую-нибудь из лавок Барабата. Тугие ягодицы поджимались с напряжением, в напаренной купальне расползался густой запах можжевельника сдобренного нотками имбиря. Шаркнув или нарочно скрипнув половицей, Хюрем неизменно выдавал собственное присутствие. Мальчишка только оборачивался на звук — щёки его в этот момент, и без того согретые, алели сильнее, но он не останавливался. Хюрем видел, как широко раздувались ноздри альфы, украдкой воруя его запах, перед тем, как Лето отворачивался, чтобы довершить начатое.

Избавившись от следов, Лето, не стесняясь, оборачивался к Хюрему.

— Уже вернулся?

— Забыл, что ты просил, — невинно отвечал омега, показывая постное лицо — и всё же не оставляя никакого сомнения в том, что очутился он здесь далеко не случайно, то ли издеваясь над альфой, то ли напрашиваясь на вполне предсказуемые последствия.