Кастанеда. Код иной реальности

Обычно в таких ситуациях я отшучивался, но Тед меня заинтриговал: уж очень блестели его глаза. Я осведомился, зачем ему такие деньги, и он рассказал мне, что в университет приезжает сам Карлос Кастанеда, чтобы провести десятидневный семинар для студентов-антропологов.

– Первый взнос – сто долларов, – объяснил Тед. – Их нужно заплатить уже сейчас. Вообще-то это только для нашего факультета, но если хочешь, я запишу и тебя.

Тысяча долларов – это деньги, но я заинтересовался. К тому моменту я уже прочел несколько книг Кастанеды (их подсунул мне Тед). Они показались мне довольно занятными, хотя, в принципе, идеи дона Хуана, на которого ссылался автор, не были для меня внове. Быть может, Ловенталю и не удалось бы меня заманить, но дело в том, что мне хотелось задать доктору Кастанеде один вопрос. Вопрос этот был действительно важен для понимания всего того, что Карлос описывал в своих книгах. Собственно, и сам метод изменения сознания, который предлагался там, зависел от ответа на этот вопрос.

Несостоявшееся занятие

Я заплатил в кассу университета две сотни (за себя и за Ловенталя), и получил взамен пару сиреневых бумажек, сложенных треугольниками. На бумажках не было ничего написано, но выдавшая их девица (я не знал ее) заявила, что в день первого занятия их нужно будет непременно иметь при себе.

Семинар начинался в понедельник в восемь утра. У входа в аудиторию стояли две незнакомые женщины. Они велели нам написать на сиреневых треугольничках свое имя и телефон. «Это вы отдадите при выходе», – сказали они.

Мы немного опоздали, и нам пришлось занимать задние скамейки: аудитория была полна. Однако семинар не начинался: Кастанеда еще не пришел. Я окинул взглядом собравшихся: человек тридцать, большинство девушки. Присутствующие были очень оживлены, шушукались между собой; глаза у всех горели. Общее возбуждение проносилось в воздухе быстрыми и плотными токами, так что было трудно дышать. Минут через двадцать накал ожидания достиг предела. Шушуканья переросли в говор, аудитория зашевелилась, кто-то поминутно вскакивал с места и снова садился. «Ну когда же начнется?». «А может, совсем не придет?». Через час энтузиазм пошел на убыль. Одни занялись своими делами, другие уже поговаривали о том, что нужно успеть в кассу до обеда, чтобы получить назад свою сотню. Впереди меня сидела девушка с моего потока, и я от нечего делать стал болтать с ней о последнем альбоме группы «Lynyrd Skynyrd».

Мы так увлеклись, что не сразу заметили, как все вокруг стихло. Я глянул вперед: на кафедре, прямо на столе сидел человек. Судя по его позе и скучающему выражению лица, он сидел там довольно давно. Более того: у меня было полное впечатление, что он находился там с того самого момента, как мы вошли в аудиторию. Но по каким-то причинам решил обнаружить свое присутствие только сейчас. Та же самая мысль, по-видимому, посетила и все тридцать голов, которые вылупились сейчас на него с недоумением. Это, безусловно, был доктор Кастанеда.

Смуглый, слегка обрюзгший, он был похож на старого волка, который, несмотря на то что уже не может так быстро гоняться за дичью, все еще держит в страхе всю стаю.

Когда всеобщая тишина и любопытство стали плотными настолько, что их можно было уже потрогать, Кастанеда легко соскочил с кафедры и подошел к парню, сидящему на первом ряду. Затем взял со стола две книги, покачал их в руках, как бы прикидывая на вес.

– «Сказки о силе», – звучно сказал Кастанеда и шлепнул первую книгу на стол. – «Второе кольцо силы». (Последовал второй шлепок.)

Затем он обвел глазами аудиторию.

– Пожалуйста, поднимите руки те, кто пришел сюда за Силой, – попросил он.

Это была именно просьба, а не приказ: нам дали понять, что у нас есть выбор. Я задумался, и не стал поднимать руку: по здравому размышлению, я не пришел сюда за силой. С десяток рук взметнулось вверх; Тед тоже поднял руку.

– Очень хорошо, – кивнул Кастанеда. – Благодарю за внимание, вы можете идти.

Мы непонимающе смотрели друг на друга… никто не решался выйти.

– Те, кто поднял руки, могут идти, – повторил Кастанеда. – Не задерживайте остальных, пожалуйста.

«Пришедшие за Силой» нерешительно стали подниматься со скамеек и, пожимая плечами, направились к выходу.

– А теперь будьте добры, поднимите руки те, кто НЕ пришел сюда за Силой, – сказал Кастанеда, сделав ударение на слове «не». И посмотрел на меня – поверх остальных, сидящих впереди.

Я поднял руку, не глядя, кто еще поднял руки.

– Вы тоже можете идти. Всего хорошего.

Вместе со мной вышло человек десять. Еще десять человек осталось в аудитории. За дверьми стояли те же незнакомые женщины; в руках у одной был ящичек с прорезью. Каждый выходящий должен был бросить свой сиреневый треугольник туда.

Тед ждал меня на улице. Я думал, он будет разочарован, но он еще больше светился и подпрыгивал.

– Что там? Что там? – коротко спрашивал он меня. – Кто остался, сколько? Вот везунчики; так, наверное, Карлос отбирает достойных.

– Да уж, – усмехнулся я. – А мы с тобой, значит, лицом не вышли. Однако две сотни пропали зря.