Кастелян (СИ)

— Почему ты оказался с МакГонагалл сегодня на башне?

— Ах, это… — я вздохнул. — В Планетарии проснулся звёздный купол, Гермиона. Только почему-то звёзды зажигаются лишь ближе к полуночи. Вот, ходил смотреть… Если хочешь, проведу как-нибудь, сама увидишь и поймёшь. Обещаю сделать так, что не обнаружит даже профессор Снейп.

Пожалуй, нужно настроить купол так, чтобы он и вправду зажигался каждую полночь.

— Почему же в таком случае вас обнаружила ваш декан, Поттер? — с дежурной усталостью докопался идущий впереди Снейп.

— Наверное, это кому-нибудь нужно. Раз уж где-то каждый день зажигаются звёзды…

Глава 69. Чего боятся боггарты

— … Повторяйте … за … мной: … Ридикулус!

Чей-то голос тягуче произносит какую-то чушь. Что происходит? Почему тут так темно?

— Ридикулус!

Нестройный детский хор распевает это слово целую минуту. Я не могу пошевелиться. Что-то навалилось сверху и не даёт вдохнуть.

— Ещё … раз!

Нужно сбросить с себя эту тяжесть, и станет легче. Напряжёмся. Кажется, кисель поддаётся.

— Ридикулюс! — ворвался в уши бодрый многоголосый крик. Время бросилось вперёд с нормальной скоростью. Я с огромным трудом разорвал последние путы и разлепил… веки. Судорожно вдохнув, поднял взгляд и встретился глазами со Снейпом. Тысячи иголочек немедленно впились в виски: Снейп воспользовался возможностью и атаковал напрямую.

Приступив к изучению окклюменции, я попросил Миру не препятствовать внешним попыткам «прочитать» меня, страхуя лишь от фатальных пробоев. Мне была необходима практика ментальной защиты. Леди Ровена устраивала мне внезапные нападения, тренируя бдительность и быстроту реакции, но я нуждался в разнообразии противников. Как назло, Снейп давно прекратил свои попытки залезть мне под череп ввиду тенденциозного отсутствия перспектив. А вот сейчас, наверное, не смог удержаться. Отлично, поборемся.

Я немедленно погрузился в домашнюю заготовку: расчёт семнадцати процентов от ста тридцати двух галеонов. Непростая задачка на устный счёт для типичного гриффиндорца. Тут бы опытному легилименту и заподозрить неладное, но окружающий контекст был пропитан очень, очень вкусной наградой дождавшемуся окончания вычислений: воспоминаниями о том, кому я отстёгиваю эту долю и откуда у меня такая немаленькая сумма. Вот только досчитаю и начну обдумывать, как именно передать и куда потратить остаток…

Снейп купился. Задержался и начал томиться в ожидании, когда же этот напряжённый детский труд завершится. Он, прекрасный шахматист, уже наверняка рассчитал правильный результат, но ускорить процесс не мог: нельзя вмешиваться в чужое сознание и подсказывать. Только терпеливо наблюдать, как туповатый ученик, запинаясь, ошибаясь и откатываясь к началу, знак за знаком материализует нужное число. Что на уроках, что в мозгах — одни безнадёжные идиоты вокруг.

Я осторожно выделил происходящее в отдельную ментальную комнату и вздохнул посвободнее. Снейп, наверняка, сделал со своей атакой то же самое, чтобы не терять из виду происходящее вокруг. Но залезть ко мне «вторым потоком» не сможет: скатится к самой интенсивной задаче. Пока вы считаете в уме, разматывание ассоциативных цепочек памяти невозможно.

Так, а что вообще происходит? Сегодня среда, первая пара — ЗОТИ. Я на ЗОТИ задремал, что ли? Стоя?

— … Но волшебное слово само по себе вам не поможет. Невилл, нужна твоя помощь. Подойди сюда.

Что за тощий усатый хмырь читает нам лекцию? Это что, замена Квирреллу? Видимо, да: заикастый профессор в последнее время совсем расклеился. Его невнятное бормотание стало трудно различать на уроках.

— Скажи, чего ты боишься больше всего на свете?

Как же трудно анализировать происходящее и дурить Снейпа одновременно. В голове туман… Кстати, что здесь делает Снейп?

Я осторожно покосился на зельевара. Сидит в стороне, проверяет чьи-то эссе. Так, минуту, это же не кабинет ЗОТИ. А что тогда здесь делаем мы?

— Что ты сказал, Невилл? Я не расслышал.

— Профессора Снегга, — шёпотом повторил Невилл.

Какой ещё Снег, не знаю такого… Ага, судя по коллективно развернувшимся головам, Невилл с перепугу зажевал имя «Снейп». Не понимаю я Лонгботтома: вчера был мрачный и злой, сегодня опять перепуганный.

Так, сто тридцать два галеона наконец-то удалось умножить на ноль семнадцать — правда, получилось неровно… Но погодите-ка! Ведь в галеоне — целых семнадцать сиклей! Нельзя терять столько сиклей! Так что продолжаем умножать.

Мне показалось, или со стороны кучек эссе кто-то скрипнул зубами? Хотя, может, это реакция зельевара на то, что его обсуждают в третьем лице…

Некоторое время я показательно тупил: будет ли семнадцать процентов от семнадцати сиклей равно одному сиклю? Затем, когда на столе у зельевара чем-то раздражённо шлёпнули в кучу пергамента, решил не переигрывать и медленно вернулся к правильному расчёту.