Кастор (СИ)

Вышло так, что по истечению первых суток мы, находясьв замкнутом пространстве, стали ближе друг к другу. Здесь, на корабле, находясь рядом с другими членами команды, ты уже не мог самоизолироваться. За тобой наблюдали, тебя оценивали, на тебя смотрели твои товарищи. Ты был здесь как на витрине со своими мыслями, настроением, поступками. Именно в таких ситуациях угадывалось, будет ли тот или иной член команды находиться с коллективом или нет. Во время вынужденной изоляции проявлялись настоящие, скрытые доселе черты характера человека. И такая ситуация наступила.

На второй день, когда ночная мгла стала рассеиваться, и мы собрались взлетать, подул сильный ветер со стороны океана, принёсший с собой атмосферный циклон. Повалил снег, да такой, что когда рассвело, ничего нельзя было различить в молоке метели. Для меня это было внове, да не только меня. Наш корабль стоял на сопке, и это спасло впоследствии нас.

Поначалу, чтобы не рисковать, мы решили переждать бурю. Донк сразу сказал, что при таком сильном порывистом ветре поднимать в воздух челнок нельзя, так как его может опрокинуть. Я не стал оспаривать мнение старого пилота, надеясь на скорое прекращение метели. Однако наши надежды на прекращение пурги провалились. Снег мёл, не прекращая день и ночь, а ветер дул не стихая. Мы пытались связаться с базой, но тщетно, пурга создавала непреодолимые помехи, закрыв нас сверху снежными зарядами словно колпаком.

Прошли вторые сутки, за ними третьи. За окном кабины пилота минус 45 и непроглядная белая пелена. Мы оказались в снежном плену! Я нервничал, но не из-за себя, а потому, что не мог связаться с Кулой и сказать ей, что с нами всё в порядке. Я представил, как она день за днём сидит в рубке и вызывает нас, как она переживает, что она чувствует, но ничем не мог помочь ни ей, ни себе. Парни держались молодцом, они верили в меня, бывалого в их глазах исследователя и путешественника. А я нервничал, лежал на койке, стиснув зубы, и думал о ней.

Минули четвёртые сутки вынужденного плена, и я не выдержал.

- Пойду, выйду наружу и посмотрю, что происходит. Парни, кто со мной?

- Я пойду, - откликнулся Фок, крепкий блондин с белёсыми бровями и веснушками на красном от загара лице.

- Тогда одевай термокостюм, винтовку оставь, она нам точно не понадобится.

Костюм одевался следующим образом. Вначале одевались брюки, затем непромокаемые ботинки на толстой рубчатой подошве с высоким верхом, который плотно облегал щиколотки. Нижнее бельё уже было надето вместе с уникальным мочеприёмником. Затем сверху одевалась куртка, которая в отличие от брюк снабжалась автономной регулируемой системой подогрева. Сшита она была из водоотталкивающей ткани, как впрочем и остальные части костюма, затем шла прослойка из обычной ткани, потом толстый слой тончайшего синтетического пуха, по своим характеристикам не уступающий птичьему, затем снова прослойка ткани, термоткань и подкладка. Костюм снабжался терморуковицами и регулировалась температура на панели, находящейся спереди, на груди. Отдельно стоит отметить головную часть костюма, которая представляла собой шапку, соединённую с костюмом в виде капюшона, также имеющая подогрев. Спереди она плотно облегала подбородок и закрывала лоб, часть носа, щёки, уши и скулы, оставляя свободными лишь глаза. Однако при желании лицо можно было закрыть прозрачным «забралом», в которое были встроены термонити, чтобы оно не замерзало. Внизу забрала оставалась щель, откуда поступал воздух и куда выходил.

Одевшись, мы встали возле люка, готовые к высадке. Пет снимал нас на камеру, словно астронавтов, выходящих в открытый космос. Дух исследователя в этот момент торжествовал, напрочь заслонив собой тревогу. Люк открылся и я сделал первый шаг в белёсое «молоко». Сзади раздался вскрик Пета: «Какой ужас! Как холодно! Донк, включи тепловую завесу!» Тёплый воздух стал дуть сверху, преграждая стуже путь. Я сделал несколько шагов по трапу и … провалился по пояс в сугроб. Дальше я не смог сделать ни шагу, а на расстоянии вытянутой руки ни зги не было видно. Пурга бушевала, не прекращаясь ни на минуту.

- Назад! – скомандовал я по рации Фоку. – Возвращаемся, тут снега по пояс, мы – в плену!

Развернувшись, я поднялся по трапу, люк закрылся. На термометре стояла цифра минус 47.

* * *

Шли пятые сутки нашего заточения. Пурга не унималась. Полярная ночь сменялась коротким проблеском мутного света, чтобы вновь окутать мглой этот суровый край. Это было настоящим испытанием для моих парней, ведь мы не знали, сколько времени продлится непогода. И потом, если это будет продолжаться изо дня в день, то есть вероятность, что нас засыплет, заметёт целиком! Так тогда мы взлетим? Какое счастье, что мы сели на вершину сопки, обдуваемую ветром! Однако количество выпавшего снега внушало тревогу. На шестые сутки я решил проверить это и сказал Донку открыть люк. Люк открылся, и морозный воздух ворвался внутрь, мгновенно выхолаживая тепло.

- Завесу включи, Донк! Я быстро взгляну!