Кастручча [= Дневники королевы Оливии]

Луи (вдруг — сочувственно). Не стоит… А? Может, обойдемся?

Понтус. А! Слышали? Не стоит! А по-моему, стоит!

Луи. Не надо, Понтус, все уже видели.

Понтус. Он возвращенец, он не мог видеть. Хотите увидеть нечто уникальное? Хорошо. Сейчас увидите. Пятьсот фотографий Роситы. Вы тоже можете взглянуть.

Луи. Я уже видел.

Понтус. Тогда тихо. (Достал из карманов пачки фотографий.) Все мое, как говорится, ношу с собой. (Вручил Диделю и, чтобы не мешать, отступил в сторону.)

Тот начал рассматривать фотографии одну за другой, но постепенно что-то стало его смущать. Еще несколько снимков — он в недоумении поднял голову.

Дидель. Да ведь это один и тот же снимок!

Луи. Наш друг отпечатал пятьсот копий.

Понтус. Я предупредил, кому неинтересно, тот не смотрит.

Луи. Просто, чтобы он не рассматривал так внимательно все пятьсот.

Понтус. Ну и что. Росита не любила фотографироваться. Остался, да, один-единственный снимок для документа. Но вглядитесь, вы вглядитесь внимательней. Нет, не таращите глаза, но попытайтесь, как говорится, схватить суть. Схватываете?..

Дидель. Честно говоря, пока не схватываю.

Понтус (накаляясь). Этот — тупой, ему положено, он интеллигент. Но вы-то. Должны были там, так сказать, повысить свой уровень. (Опасливо покосился на Луи.) Я ничего не сказал. Точнее сказать, я не то сказал, что вы подумали.

Луи. Ничего я не подумал.

Понтус. Нет, подумали, нет, подумали. Вот скажите честно, что вы подумали?

Луи. Я сказал вам, как говорится, со всей ясностью: ничего я не подумал.

Понтус. Нечего дипломатничать. Я знаю, что вы подумали. Вот тут свидетель, ему тоже понятно, что вы подумали.

Дидель. Виноват, мне непонятно, я не свидетель.

Понтус. Нечего отпираться. За уклонение от показаний тоже. Знаете?.. Но сейчас не время об этом… Вглядываемся. Внимательней. Не надо глядеть сразу на две фотографии, сосредоточьтесь на одной! (Спрятал за спину пачку, оставив перед ним один снимок.) Что видим?

Дидель. Росита.

Понтус. Это уже известно. Что бросается в глаза? Можете, как говорится, составить словесный портрет?

Дидель. Затрудняюсь. Фото действительно делали, видимо, для документа, к тому же неотчетливо…

Понтус (ликуя). Так это же плюс, что неотчетливо! Поэтому и можно проникнуть в суть, как говорится! Именно сквозь неотчетливую оболочку! Ну? Проникайте, проникайте! Можете проникнуть?

Дидель. (попытался). Не могу.

Понтус. Хорошо, что откровенно. И не смущайтесь! Потому что никто не может! Я один и могу. И вот, что тогда проступает. Какая она здесь? Простая. Такую и за станок поставь — не даст маху, и на пашне, как говорится, не подведет. Понятна мысль? Теперь сразу же, для сравнения — сюда. Что видим?

Дидель. Ну, опять Росита.

Понтус. Росита. Согласен. Еще что?

Дидель. Тоже неотчетливо как-то. Наверное, переснимали с фотоснимков, а надо было бы печатать прямо с негатива.

Понтус. И опять околесица. Помогаю вам. Ответьте мне на вопрос. Вы могли бы подойти к такой на бульваре: «Девушка, вам не скучно одной?» Будь вы хоть член парламента! Отвечаю: никогда. Потому что тут перед нами женщина-символ. Вообще, ухватываете, как говорится, символику?

Дидель. (неуверенно). Что-то да, что-то есть.

Понтус. Женщина-мать. Кому? Не важно. В символическом тоже смысле. Благородство, как говорится. А?.. Теперь ловите? Молчание. Дальше. Теперь на минутку прикройте глаза. Вот интересный снимок. Только с речки. С купания. Холодная, здоровая. Хочет есть. Если у вас есть способность к обобщениям, как говорится. То — Молодость с большой буквы! Юность, я бы сказал! А?.. Этот снимок, к сожалению, не могу вам показать, это интимное… Вам непонятно, как это она ухитрялась так меняться? А вот умела! Только она и умела! Секрет утерян. Мимикрия своего рода. Прошу понять меня правильно… А теперь покажу вам мои любимые фотографии. Тут триста штук, я специально отобрал.

Луи. Этого не хватало.

Понтус. Вы ведь не торопитесь?

Луи. Он торопится.

Понтус. Он не торопится! Скажите ему, что вы не торопитесь!

Луи. Дайте мне фотографии.

Понтус (ощетинился). Зачем!

Луи. Я верну их вам. Потом.

Понтус. Не дам.

Луи. Вы знаете, это кончится плохо.

Понтус. Ну хорошо, не триста. Двести!

Луи. И двести нельзя. (Вырвал у него пачку.)

Едва фотографии были отняты, как Понтус сник.

Как мне все это надоело… Помогите. (Усадил Понтуса на раскладушку.)