Ката - дочь конунга

Они прошли в башню, резные окна которой были украшены цветным стеклом. Все это выглядело не просто восхитительно — в первый раз Маша ощутила себя как в сказке.

— Это их любимое место, — произнес Светозар. Он встал у Маши за спиной, и теперь закрывал ее от сквозняка, продувавшего из одного окна в другое, — отсюда видно воду.

Маша посмотрела туда, куда указывал Светозар — и правда, как на ладони видна была река, и колыхавшиеся на ней кораблики.

— Когда они приехали, — говорил Светозар, — нам с братом было по двенадцать лет. Мы только и делали, что дрались, то между собой, то с детскими. Готовились стать гриднями, наедали жирок, да присматривались к девкам. А тут они. Князь сам просил отца, чтобы отдал нас в услужение именитому гостю, мол будут товарищи. А Магнусу тогда было всего-то четыре года, и он ревел по ночам и мочился в постель. Мы со Светиславом приняли это как наказание, батюшка часто бранился на нас, что бестолковы и в военных науках не усердны. А тут мальчишка этот. И стали мы няньками, целыми днями с ним. А он и по-нашему-то не разумел, лопотал что-то на своем, непонятно. Мы уж отчаялись, хотели в ноги князю упасть, чтобы освободил, а тут она…

— Ката? — поняла Маша без слов. Светозар кивнул.

— Такая разумная девка оказалась! Ее сначала на женскую половину отправили, мамкам-нянькам поручили, а она сбежала, разыскала брата и поселилась с ним в гриднице! Среди мужчин — девчонка! Уж ее гнали, а она не уходит! Ну и оставили, жалко стало их, они как лоза друг за друга цеплялись. Ката быстро говорить выучилась, стала брату помогать, он с ней лучше стал соображать. Потом, правда, что-то она ему сказала, когда ему шесть исполнилось, и ушла, стала на женской половине жить. А Магнус в рост пошел, нам полегче стало. Покрестили их, и совсем наши стали, только что между собой лопотали на своем. Когда Ката хворала, никто не верил, что встанет. Думали все, помрет. Один Магнус верил, сидел рядом с ней, она не ела, и он не ел. Заставил, уговорил ее вернуться с того света, а то бы обоих похоронили, он себя совсем заморил.

Маша слушала, как рассказывает парень об этих странных детях, и поражалась, с какой любовью он говорит о них.

— И что теперь будет? — спросила она тихо.

— Если не соврал старик, — ответил Светозар, — то Магнус наш стал королем, а значит плыть ему в родные края.

— А Ката?

— Она брата не оставит, — задумчиво сказал Светозар.

Они еще постояли на галерее, потом спустились обратно. Светозар взял Машу за руку, чтобы она не упала в темных переходах, и уверенно вел, сильным толчком ладони открывая двери. У входа в светлицу он остановился. Маша, не ожидавшая такой резкой остановки, врезалась со всего размаху в мужчину.

— Сделай свое дело, как вы, женщины, умеете, — попросил Светозар, — утешь, пожалей ее, поплачь рядом. Тяжело ей, боится она, и за отца и за брата.

Но в светлице ни Каты ни Магнуса не было. Светозар переменился в лице, оставил растерянную Машу и вышел в двери. Когда дверь скрипнула, Маша обернулась — это была Умила.

— Княжну Катерину Владимировну с княжичем княгиня к себе призвала, — сообщила она.

Очевидно, для серьезного разговора, догадалась Маша.

Ожидание было невыносимым, и когда Ката, наконец, вернулась, заплаканная, в сопровождении нянюшки и служанок, Маша не удержалась и сорвалась навстречу.

— Ну, что там? — спросила она.

По Кате было видно, что ничего хорошего ей не сказали. Личико ее совсем опухло от слез, в руках она теребила маленький платочек. Повернувшись к Маше, она упала к девушке в объятия и зарыдала.

— Нету у нас больше батюшки, — причитала Ката, — сгинул он, оставил нас сиротами. Одни мы теперь на целом свете, я да братец. Как же жить-то теперь?

Маша поглаживала девчонку по плечу, потому что слов утешения у нее не было. Ката плакала долго. Потом обессилела, рыдать в голос прекратила, и только всхлипывала горячо. Служанки подсуетились, уложили молодую госпожу, намочили полотенце и приложили ко лбу. Маша села на краешек широкого ложа. Помочь она ничем не могла, но и равнодушно наблюдать за страданием девушки, только-только вышедшей из детства, она тоже не могла. Ката затихла, Маша думала, что она уснула, но Ката не спала.

— Магнус уедет, — сказала она надломленным голосом, — княгиня сказала, едет посольство. Его уже провозгласили королем, потому что народ не доволен нынешним королем Кнудом. А я останусь…

Это было произнесено с такой горечью, что Маша почувствовала в горле ком.

— Княгиня потому и торопила с замужеством, чтобы муж увез меня к себе. Она сказала, что там мне нет места, что Магнус женится, зачем ему сестра — полукровка. Что я буду только мешать ему.

— Конечно же это не так, — начала убеждать Маша, — Магнус любит тебя! Но… Ему наверняка будет спокойней, если он будет знать, что ты счастлива и довольна, что у тебя есть мужчина, который позаботится о тебе.

— Он так и сказал, — произнесла Ката, — именно так. И еще он сказал, что не уедет, пока не погуляет на моей свадьбе.

19