Катафалк дальнего следования [Сборник]

Еще одно длинное приземистое здание, глухое, без окон, с единственной дверью, рядом с которой стоял уже знакомый автомобиль – тот, в который запихнули Дымова буквально пару часов назад. Раздались звуки шагов, и Лев Иванович прижался к стене, стараясь не выйти из черной тени под свет фонаря. Двое широкоплечих мужчин с трудом тащили тяжелую пластиковую бадью, которую Гуров видел в бане священника. Внутри емкости глухо плескалась вода.

– Стой, – буркнул один из носильщиков, и по голосу Лев узнал охранника, с которым подрался рядом с машиной Егоркина.

Крупный мужчина со стоном бросил ручку чана со своей стороны и потер кисть, которую вывернул ему Гуров во время стычки.

– Хорошо тебе москвич навалял? – насмешливо уточнил его молодой напарник. – Попроси Маргариту, пускай переведет тебя из охранников в помощники к священнику, станешь за ним присматривать. Будешь с инвалидами и стариками в церкви водичку в тазике за слепым носить. Осилишь или уже тяжелее тарелки ничего поднять не сможешь? А лучше помочи руку в живой воде, сразу заживет!

И парень расхохотался собственной шутке.

– Заткнись! – рявкнул охранник. – Шутник! Как только с водой разберемся, отправит тебя Марго за москвичом следить.

– Я один не пойду, – басовито загудел охранник помоложе. – Пускай Витька со мной отправляет, вдвоем наваляем москвичу, так что он надолго Туманный запомнит.

– Рука вообще не работает, сможешь один дотащить?

– Вот ты ушлый, Кирпич, – снова начал задираться молодой. – Таскать он не может, с москвичом разобраться не может. Нашел себе теплое местечко, этого жирдяя старого охранять.

– Заткнись, потащили. Я с утра не жрал, злой как собака. – Охранник, который был за старшего в свите Маргариты Семеновой, достал из кармана связку ключей и отпер массивный замок на двери строения. – То московский опер этот, то толстяк упертый. Договоришься, и тебе достанется.

Они ухватили бак за ручки по бокам и потащили внутрь строения. Лев Иванович уже приготовился кинуться следом, чтобы вырубить парочку специальным приемом, как вдруг по асфальту застучали каблуки сапог. Маргарита, теперь в дубленке и лаковых сапогах выше колена, торопилась от заводского корпуса в сторону постройки, где был заперт пленник. За ней торопились еще двое сопровождающих. Лев замедлил шаг, четырех крепких мужчин он может не успеть отключить. И если у них есть оружие, то дело примет совсем плохой оборот.

Женщина стремительно вошла внутрь, за ней грохнула тяжелая дверь, и снова на территории завода затихли все звуки, кроме звуков движущихся при погрузке машин. Лев Иванович заторопился, бросился вдоль здания в поисках другого входа или окна. Но кирпичные толстые стены длинной постройки были глухими. Он отошел как можно дальше, разбежался и со всего размаху заскочил на крышу. Предположение было верным – крыша выше уровня глаз, поэтому ее почти никогда не осматривают и не обращают внимания на звуки сверху.

Дверь с грохотом открылась, молодой охранник выглянул наружу, покрутил головой и крикнул внутрь:

– Да никого, все спокойно. От холода это металл ведет, вот и гремит.

Дверь снова закрылась, а Гуров аккуратно пополз исследовать пространство вокруг. Если нет окон, то воздух должен поступать внутрь из вентиляционной системы, которая расположена на крыше. Если воздух может входить внутрь, то и звук тоже будет доноситься из кирпичной постройки на улицу. Даже если он не увидит, что происходит в здании, то сможет услышать, что внутри него творится. Замысел удался. Уже через пять метров Гуров наткнулся на огромную трубу, в которую он мог бы влезть практически целиком. Оттуда раздавался высокий женский голос:

– Ну что он молчит? Давай лей, не стой.

Раздались булькающие звуки и стон пожилого мужчины. С глухим стуком упало большое грузное тело, и раздались звуки рвоты и всхлипы.

– Не надо… не… н-не… пожалуйста, не надо, я не виноват.

Гуров узнал голос Дымова.

– Рассказывай, урод, как ты убил мою дочь! Давай! – закричала Маргарита.

Снова раздались звуки ударов, стоны пожилого мужчины, он с трудом выговаривал слова.

– Это не я, нет!

– Ну, лей давай, вставь ему снова шланг в рот. Сука, ты лопнешь у меня, урод! Ты сдохнешь здесь! Я тебя сгною! Пожалеешь, что сразу не сдох! Пока не скажешь, как и зачем убил мою дочь, будешь пить воду! Она со всеми чудеса творит и тебе рот развяжет. Давай лей!

И снова послышались звуки рвоты, стоны, крики разъяренной Маргариты. Стонущий все тише Дымов повторял как заклинание:

– Это не я! Я не виноват! Нет!

Только женщина была неумолима. Ее помощники вливали и вливали в бедного пенсионера литры воды через трубку во рту, пока у того не происходили спазмы и вода не начинала потоком выливаться обратно. К пытке Марго добавляла удары ногами и руками, визгливо требуя ответ на один вопрос:

– Зачем ты убил мою дочь, урод?